Не получив ответа, он стал молча наблюдать за ней, перебираяпальцами локоны золотистого парика, обрамлявшие его длинное лицо.

Арабелла в задумчивости сидела у стола и, казалось, оченьвнимательно рассматривала чудесные испанские кружева, которыми была обшитаскатерть. Лорд Джулиан прервал молчание.

— Этот человек поражает меня, — медленно произнёсон вялым голосом. — Изменить свой курс для нас?.. Удивительно! Но ещёудивительней то, что из-за нас он подвергается большой опасности, решаясь войтив воды, омывающие Ямайку… Нет, этот человек просто поражает меня!

Арабелла Бишоп рассеянно взглянула на него. Затем её губыкак-то странно, почти с презрением, вздрогнули. Своими пальчиками она началачто-то выстукивать по столу.

— Меня гораздо больше поражает иное, — сказалаона. — То, что он не считает нас людьми, за которых можно взять хорошийвыкуп.

— Хотя это то, чего вы заслуживаете.

— Да? А почему?

— Потому что вы оскорбили его.

— Я привыкла называть вещи их собственными именами.

Тут лорд Джулиан взорвался:

— Вы привыкли? Но я, чтоб мне лопнуть, не хвастался бы этим!Это свидетельствует либо о крайней молодости, либо о крайней глупости. —Он помолчал секунду, чтобы вернуть себе обычное хладнокровие, и добавил: —Это также и проявление неблагодарности. Неблагодарность, конечно, человеческоесвойство, но проявлять её… ребячество.

На щеках Арабеллы выступил слабый румянец.

— Ваша светлость, вы огорчены моим поведением… Но я… яне понимаю вас. К кому я проявила неблагодарность? И в чём, когда?

— К капитану Бладу. Разве он не пришёл и не спас нас?

— Пришёл? — холодно переспросила Арабелла. —Я не имела понятия о том, что он знал о нашем пребывании на «Милагросе».

Его светлость позволил себе проявить чуть заметнуюнетерпеливость.

— Как бы то ни было, а именно он освободил нас от этогоиспанского мерзавца, — сказал лорд Джулиан. — Неужели в этойварварской части света до сих пор не заметили того, что хорошо известно даже вАнглии? Ведь капитан Блад, по существу, воюет только против испанцев. И назватьего вором и пиратом, как это сделали вы, по меньшей мере неблагоразумно инеосторожно.

— Неосторожно? — презрительно переспросилаона. — А какое мне дело до осторожности?

— Вижу, что никакого. Но подумайте тогда хотя бы обэлементарном чувстве признательности. Должен честно сказать вам, мисс Бишоп,что на месте Блада я не мог бы так вести себя. Чтоб мне утонуть! Поразмыслите,сколько мучений он претерпел от своих соотечественников, и вы, так же как и я,удивитесь, что он ещё способен отличать англичан от испанцев. Быть проданным врабство! Бр-р-р! — И его светлость содрогнулся. — И кому? Проклятомуколониальному плантатору… — Он запнулся. — Извините меня, мисс…

— Вы, кажется, слишком увлеклись, защищая этого…морского разбойника! — Презрение Арабеллы перешло почти в озлобление.

Лорд Джулиан пристально посмотрел на неё, а затем, полузакрывсвои большие бесцветные глаза и слегка наклонив голову, мягко заметил:

— Меня интересует, за что вы его так ненавидите?

Он решил, что рассердил Арабеллу, потому что щёки еёвспыхнули, а в глазах загорелся гнев. Но взрыва не последовало: она тут жевзяла себя в руки.

— Ненавижу его? О мой бог! Как это могло прийти вам вголову! Я его просто не замечаю.

— А напрасно! Вам следовало бы его заметить, миссБишоп! — Его светлость говорил откровенно, именно то, что думал. — Онстоит этого. Человек, который может действовать так, как он действовал противэтого адмирала, был бы драгоценным приобретением для нашего флота. Он ненапрасно служил под командованием де Ритёра. Ритёр был гениальным флотоводцем,и, будь я проклят, ученик достоин своего учителя, если я вообще в чём-либоразбираюсь! Сомневаюсь, чтобы в военно-морском флоте Англии кто-либо мог с нимсравниться. Подумать только! Умышленно втиснуться между двумя испанскимикораблями на расстояние прямого выстрела и таким образом заставить ихпоменяться ролями! Для этого нужны смелость, находчивость, изобретательность!Он обманул своим манёвром не только меня, плохого моряка. Испанский адмиралразгадал его намерения слишком поздно, когда Блад стал уже хозяином положения.Это великий человек, мисс Бишоп! Человек, которого стоит заметить!

Арабелла уже не могла удержаться от сарказма:

— Тогда используйте своё влияние на лорда Сэндерленда.Пусть он посоветует королю предложить Бладу офицерское звание.

Лорд Джулиан с удовольствием рассмеялся:

— О, это уже сделано! Его офицерский патент лежит уменя в кармане. — И он коротко рассказал ей о цели своей поездки сюда.

Оставив её в изумлении, лорд Уэйд отправился на поискикапитана, так и не выяснив отношения Арабеллы к Бладу. Будь она к нему немножкоснисходительней, его светлость чувствовал бы себя счастливее.

Он нашёл капитана Блада расхаживающим по квартердеку[67]. Капитан был совершенно измучен своей борьбой с дьяволом,хотя его светлость даже и не подозревал о таком занятии Блада. С обычной длянего фамильярностью лорд Джулиан, взяв капитана под руку, пошёл рядом с ним.

— Что вам надо? Это ещё что такое? — сердитоспросил Блад, у которого было отвратительное настроение.

Его светлость не смутили эти слова.

— Я хотел бы, сэр, чтобы мы стали —друзьями, — вкрадчиво сказал он.

— Весьма польщён! — отрывисто бросил Блад. —Очень снисходительно с вашей стороны.

Лорд Джулиан не обратил внимания на явную иронию.

— Удивительно, что судьба столкнула нас. Ведь я приехалв Вест-Индию специально для того, чтобы вас увидеть.

— Вы не первый, кому это удаётся, — насмешливоответил Блад. — Однако другие в основном были испанцами, и им не таквезло, как вам.

— Вы не поняли меня, — сказал лорд Джулиан,серьёзно приступая к изложению цели своей миссии.

Когда он закончил, капитан Блад, удивлённо слушавший его,сказал:

— На этом корабле вы мой гость, а от прежних дней я ещёсохранил какое-то представление о порядочном обращении с гостями, хотя и могусчитаться сейчас вором и пиратом. Потому не скажу, что думаю о вас. Умолчу и отом, что я думаю о лорде Сэндерленде, поскольку он ваш родственник, а также и онаглом предложении, которое вы мне сделали. Но для меня, конечно, не новость,что один из министров Якова Стюарта считает возможным соблазнить любогочеловека взятками и этим заставить его пойти на предательство тех, кто емудоверился. — И он махнул рукой по направлению к шкафуту, откуда доносиласьгрустная песня корсаров.