Чуть больше года прошло с тех пор, как он покинул меня, чтобы обрести тело. Раньше разговаривать с Каем было так же легко и естественно, как с собой. А сейчас я не знала, что сказать.

— Приехал с докладом, привез деньги. Через пару дней уеду снова.

Он положил руку мне на плечо, но я осторожно отстранилась. Очень хотелось обернуться и проверить, не увидел ли кто-нибудь, и все же сдержалась.

— За тобой так пристально следят? — слегка дрогнувший уголок рта должен был обозначать усмешку, да и в голосе слышался яд. Или я по старой привычке продолжала приписывать ему эмоции, которых он не мог испытывать?

— А как ты думал? Взрослый мужчина, состоятельный, с большим хозяйством — и внезапно все бросил, поехал в другую страну за море, чтобы поучаствовать в политических игрищах. Помочь местным ведьмам, а заодно вернуть аарцоху власть. Прости, Кай, но ты не тянешь на пассионария. Разумеется, все решили, что ты сюда заявился ради моих прекрасных глаз. И не ошиблись ведь.

— Не ошиблись, — согласился он. — Хотя и промахнулись с мотивацией. Ты мне нужна вовсе не по той причине, которую подозревают.

— А кстати… — любопытство снова пересилило более важные темы. — Я понимаю, что человеческих чувств ты не испытываешь, но как обстоит с физиологией? Вот это твое тело — насколько оно живое?

— Ты имеешь в виду, нужен ли мне секс? Успокойся, абсолютно не нужен. Я не покушаюсь на твою нравственность. Что до остального… Тело вполне живое, но ему необходимо только то, без чего обычный человек не может существовать. Приходится есть, пить, дышать, спать, справлять нужду. При этом я не испытываю абсолютно никаких физических ощущений. Просто знаю, что надо поесть, лечь спать или облегчиться. Или отдернуть руку, если дотронулся до горячего.

— Выходит, ты можешь умереть?

— Нет. Преждевременно — нет. Только когда закончится естественный ресурс этого тела. Лет через пятьдесят или шестьдесят.

— А если болезнь или какой-нибудь несчастный случай? — не сдавалась я. Убить его у меня, разумеется, желания не было, но все же хотелось знать.

— Нет. Я же говорил тебе, это лишь оболочка. Для накопленной энергии. И она восстановит любое повреждение, как создала отпечаток реально существовавшего тела. По сути, я временно бессмертен.

— Понятно, — я плотнее запахнулась в плащ. — А что касается мотивации… Кай, давай откровенно, мы были нужны друг другу, и я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. За вторую жизнь, за помощь. За компанию, в конце концов. Ты скрасил мне эти ужасные годы в Тагре. Но сейчас… Ты приехал тогда на речку, а затем отправился с нами в Марну вовсе не потому, что беспокоишься обо мне. Мы не друзья и никогда ими не были. Симбионты — есть такое слово. Оно вернее, чем компаньоны. Мы зависели друг от друга, когда были вместе, и сейчас эта зависимость все еще не прошла. Теперь я понимаю, почему вам категорически запрещено вступать в контакт. Я привязана к тебе эмоционально, а ты… не знаю, как-то иначе.

— Да, Джен, — Кай опустил голову, разглядывая грязный снег под ногами. — Все верно. Не видеть тебя мучительно — хотя это, конечно, не совсем подходящее слово. Видеть — тоже. Потому что это не тот контакт, который мне нужен. Нет, которого я хотел бы. Я не могу объяснить этого словами, но если очень грубо и приблизительно… Я по-прежнему нуждаюсь в энергии твоих чувств — и не могу ее получить. Она мне уже не нужна, а я все равно ее хочу. Я старался уберечь тебя от смерти, потому что мне это было необходимо. И сейчас пытаюсь, хотя теперь в этом нет никакого смысла. Для меня. Знаю, тебе неприятно слышать …

— Но это правда, — усмехнулась я. — Хорошо, тогда и я скажу правду. Когда узнала, что Тэрвина заставляют отказаться от меня и жениться, начала думать о тебе. Чтобы не думать о нем. Представляла, что ты остался в этом мире, стал мужчиной…

— Я знаю, Джен, — он дотронулся до моего рукава. — Тогда я еще был с тобой. И мне были доступны все твои мысли. Только я никак их не комментировал. Именно эти.

— Ну да, как же я могла забыть? Я понимала, что это невозможно. Что ты не останешься в этом мире, а даже если бы и остался — все равно не стал бы человеком по-настоящему. Но знаешь, в чем была прелесть? Когда мечтаешь о реальном, в это так легко поверить. А если представляешь невозможное, понимаешь, что этого никогда не случится. Всего-навсего способ занять голову, отвлечься от неприятного. Но когда ты появился… как Чарвен… не знаю, Кай, я, конечно, не подумала, что это ты, но все же что-то почувствовала. Ты не понравился мне как мужчина, и все-таки я невольно о тебе вспоминала. Хотела увидеть снова. И даже сейчас, все эти месяцы, пока тебя не было. Понимала, что лучше не встречаться с тобой больше никогда, а где-то в глубине души ждала твоего возвращения. Зачем? Не представляю.

Я повернулась и пошла к замку, зная, что он смотрит мне вслед.

Бог ты мой японский, всякие разные высшие силы, я выясняю отношения… не любовные отношения с мужчиной, а черт знает какие с некой иномирной энергосущностью! Абсурд!

У себя в каморке я забралась на кровать, свернулась клубочком, надеясь уснуть, но ничего не вышло. Как ни пыталась рассадить свои мысли по жердочкам, они метались стаей испуганных галок.

Поискать Тэрвина? Это показалось не лучшей идеей. Не сейчас. Но и оставаться одной было невыносимо. Если только пойти к Медору? В опустевшем замке хватало свободных комнат, наверняка Каю нашли отдельную.

Добраться до Медора можно было длинным путем, пройдя два коридора и спустившись по главной лестнице. Или коротким — по винтовой лестнице одной из круглых башен. В башнях они были опасными: узкими, темными, щербатыми. И все же я направилась туда. Крепко держась за перила, нащупы72.

Сначала я поняла только то, что разговаривают двое. Мужчина и женщина. Похоже, они стояли у подножья лестницы, узкая шахта давала что-то вроде эха, которое смазывало голоса и не позволяло разобрать слова.

Я не знала, что делать. Стоять и ждать, пока не уйдут? Спуститься вниз — показать, что я их слышала. И неважно, что ничего не разобрала, они-то об этом не знают. Повернуться и пойти обратно? Подниматься по винтовой лестнице легче, чем спускаться, но шума при этом, как ни старайся, получается больше. Значит, мои шаги точно услышат. И поймут, что их подслушивали.

Хотя, собственно, какое мне дело? Ну поймут — и что? Я не видела их, они не видели меня.

Но развернуться я не успела. Мужчина повысил голос, и я его узнала.

Тэрвин!

Интересно, кто-нибудь смог бы справиться с собой в такой ситуации? Разве что благородная героиня из романа. Я — точно нет. И мне даже было не особенно стыдно. Некрасиво подслушивать, да. Но лучше уж так, чем потом мучиться, размышляя, с кем он тайком разговаривал.

Приподняв одной рукой подол и крепко держась другой за перила, я медленно и осторожно нащупывала ногой середину ступеней, чтобы с шорохом не осыпались края. Спустилась на пять или шесть и оказалась прямо над ними — теперь эхо уже не мешало слышать. Прижалась к стене, чтобы не увидели, если вдруг посмотрят вверх, и навострила уши. Прекрасно понимая, что, скорее всего, ничего приятного для себя не узнаю. Что лучше убежать, пока еще не поздно.