Той ночью она глаз не сомкнула. Свернулась клубком в углу койки и прижалась к стене. Растрепанные кудри обрамляли лицо. Перл была похожа на куклу, забытую на дальней полке. Я потянулась и дотронулась до ее щеки. Перл моргнула, но не шевельнулась. Ее грудь едва заметно поднималась и опадала. Перл напоминала животное, погрузившееся в спячку: и не спала, и не бодрствовала. Я обняла ее и стала укачивать, как младенца.

«Она не должна была этого видеть, не должна была», – повторяла я себе.

Через несколько дней после смерти Бехира я застала Абрана одного в общей спальне. Остальные поднялись в кают-компанию завтракать, а Абран сидел на своей временной койке, неловко пытаясь перевязать раненую руку. Свеча бросала тусклый свет на его предплечье. Все остальное скрывалось в темноте.

– Что случилось в Сломанном Дереве? – тихо спросила я.

– Будто сама не знаешь! – огрызнулся Абран, пытаясь завязать края повязки узлом при помощи зубов и второй руки. Но повязка выскользнула у него изо рта и размоталась. Абран махнул здоровой рукой и снес со столика свечу.

Она упала, и огонь погас. Я ничего не сказала. Воск закапал на пол. Я подняла свечу и поставила обратно на столик.

– Надеюсь, больше никто не слышал, как ты рассказывал, что мы плывем в Долину, – произнесла я.

– Почему? Боишься, курс сменим?

Я присела перед ним на корточки и взяла его за руку.

– Нет, – ответила я.

Поворачивать и искать другое место для коммуны слишком поздно. Команда устала мотаться по морям, всем хочется постоянства. А уверенность Абрана убывает с каждым днем. Теперь он хоть в преисподнюю плыть готов, лишь бы показать, какой он сильный лидер. Абран смотрел, как я перевязывала его руку. Взгляд затуманенный, потерянный. Этот человек совсем не похож на мужчину, к которому я ходила по ночам. Я вспомнила, что Марджан говорила о нем несколько месяцев назад, когда мы только вступили в команду «Седны». Иногда бремя власти становится для Абрана слишком тяжелым. Видимо, она имела в виду именно такие эпизоды. Похоже, у Абрана уже бывали подобные срывы. Я подумала о том, как он боится «Черной лилии», как ему не дает покоя гибель брата. Я жалела Абрана, но сочувствовать ему становилось все труднее. Как я хотела, чтобы он опять стал тем, кем я считала его раньше!

Я затянула повязку так туго, что Абран поморщился от боли.

– Возьми себя в руки, – тихо велела я.

– Или что? – спросил Абран. – Поднимешь бунт?

Я дернула за повязку с такой силой, что на ней выступила кровь, и Абран высвободил руку.

– Бунтуют против капитана. Сейчас капитан из тебя никакой. А если нет капитана, то это не бунт, – ответила я.

Вечером того же дня застала Дэниела в кают-компании. Члены команды уже разошлись, а он все трудился над расчетами. Дэниел избегал всех, даже Перл и меня. Рядом с ним на столе подрагивало пламя свечи. Интересно, спросил ли он разрешения у Абрана? В темное время суток свечи полагается экономить. Или Дэниел наплевал на правило? Второй вариант вероятнее.

Когда я вошла, он не поднял головы, но, кажется, почувствовал мое присутствие.

– Думал, ты уже спать легла, – произнес он.

В воздухе витал запах серы: едкий, сочетающий в себе зелень жизни и черноту разложения. Должно быть, мы проплывали над горными вершинами, заросшими водорослями, планктоном и новой порослью – растениями, у которых пока нет имен.

– Тот пират твой родственник? Отец? Дядя? – спросила я.

Дэниел продолжал что-то строчить в блокноте, но мышцы на его шее напряглись. Он взял секстант, измерил расстояние на карте и положил инструмент обратно на стол.

– Меня только одно интересует, – продолжила я. – Мы ведь плыли за ними, верно?

Я пыталась говорить ровным, спокойным тоном, но голос не повиновался и дрожал.

Дэниел перестал писать. Откинулся на спинку стула, выпустил карандаш и выпрямил пальцы.

Меня с головой захлестнула волна ярости. Дэниелу нельзя доверять. Он ничем не лучше остальных. Я сжала руки в кулаки, кожа на ощупь была горячая.

«Седна» опять застонала под ударом волны и накренилась вбок, потом снова выпрямилась.

– Ну и чего ты добился? Бехира убили, а пираты «Черной лилии» будут гнаться за нами до самой Долины.

Дэниел закрыл лицо руками и выругался:

– Слишком далеко. Решат, что дело того не стоит.

Но я чувствовала, что Дэниел сам не верил в то, что говорил.

– «Не стоит»? А по моим сведениям, пираты расправляются со всеми, кто их предал.

Я осеклась, вспомнив обещание, данное Абрану.

– Пиратам нужны новые колонии, – зашла с другой стороны я. – Может, они надумают отвоевать Долину у Потерянных монахов, а заодно и нас прикончить. Ты всю дорогу притворялся, что не хочешь рисковать, что для тебя главное – наша безопасность. А сам вел корабль прямиком в логово врага.

Я говорила все громче, мой голос дрожал. Едва сдерживалась, чтобы не наброситься на него с кулаками.

– Я не хотел втягивать в это дело тебя и Перл, – ответил Дэниел.

Он встал и посмотрел на меня. Лицо избороздили морщины тревоги, в глазах пылал лихорадочный блеск. Я чувствовала: Дэниел хочет ко мне прикоснуться. Утешить и получить утешение в ответ. А пламя ярости внутри меня разгоралось все сильнее, ползло все выше.

– Прости, – прибавил Дэниел.

– «Прости»?!

Тут я все-таки бросилась на него и толкнула. Дэниел качнулся и попятился. Я толкнула его еще раз.

– Как ты мог?

Я толкала его снова и снова, пока он не уперся спиной в стену.

– Я тебя из моря вытащила! А теперь оказывается, что все это время…

Я стала бить его кулаками в грудь. Дэниел схватил меня за запястья. Но я высвободилась и отступила на шаг.

Я почти успокоилась. Моя атака помогла сорвать зло, но на самом деле ее причина лежала глубже. Под моей яростью скрывалось облегчение: не я одна виновата в гибели Бехира, ответственность можно свалить на кого-то другого. Мне жизненно необходимо было избавиться от мук совести: так же рыба отчаянно старается вырваться из сети.

– Ты вел нас к ним? – повторила вопрос я. – Зачем? На тебе долг? Тебя заставили?

– Нет. – Дэниел потер лицо ладонью. – Вернее, отчасти.

Когда я опять сжала кулаки, Дэниел вскинул руки, будто сдаваясь.

– Я искал старшего брата. Точнее, выслеживал.

Дэниел умолк. Я ждала продолжения.

– До потопа он служил во флоте. А когда вода стала подниматься все выше и государства развалились, брат все рассуждал о том, что скоро появятся новые нации. Он хотел участвовать в этом процессе, взять людей под свое покровительство. Он вывел много всяких принципов: как все должны жить, где чье место. – Лицо Дэниела исказила гримаса. – А мое место внизу, и брат не упускал случая мне его указать. Джексон почти радовался, что все рушилось. Будто заранее чувствовал, что в этом новом мире взлетит высоко. Обернет хаос себе на пользу.