– Вижу, ты, Ганс, совсем уже освоился?

– Так ведь интересно! Их техника на нашу и похожа, и не похожа одновременно. Вроде, принципы те же, а вот исполнение. И мета-газ этот чудодейственный, у нас ничего похожего даже близко нет.

– Да я уж понял. По мне – так они чересчур увлекаются этой адской смесью. Газойль, он понадёжнее будет.

– А водород? – вскинулся Фельтке. – Забыли, как цеппелин сгорает за пять минут? А в мета-газ хоть зажжённый факел сунь – ему ровным счётом ничего не сделается.

– Русский мичман, порученец при начальнике экспедиции – так он, вроде, говорил, что мета-газ тоже может взрываться. – припомнил фон Зеггерс. – Или я что-то напутал?

– Не напутали. Как бы они иначе сжигали его в движках, создавая реактивную тягу? У нас нечто подобное построил один румын, ещё в 1910-м, в мастерских Капрони – но, разумеется, без мета-газа, на бензине. А для того, чтобы взорвать мета-газ в каморе сгорания, нужны особые условия. То ли очень сильный гальванический разряд, то ли ещё что-то, я толком не понял. Ну да ладно – вот начнут облётывать этих крошек – разберусь во всех деталях.

И стармех любовно похлопал ладонью, широкой, мозолистой, как у баварского крестьянина, по гофрированному дюралю.

«А ведь разберётся… – понял фон Зеггерс. – Вон как глаза горят – не терпится снять панели обшивки и по локоть забраться в кишочки этого летучего чуда. Недаром он с первых минут знакомства с таким энтузиазмом принялся помогать гостям. Впрочем, остальные члены экипажа L-32 не слишком от него отставали. Включая и командира цеппелина…»

– Герр капитан!

Фон Зеггерс обернулся. К нему, спотыкаясь, на переплетениях корней, спешил зауряд-прапорщик Ремер.

– Герр фрегаттен-капитан и господин профессор ждут вас к обеду. – он показал на висящий над островом воздушный корабль. – Очень просили поторопиться, потому как блюда остывают!

Фон Зеггерс неуверенно оглянулся на стармеха.

– Ступайте уж, шкип! – усмехнулся Фельтке. – Понимаю, начальству надо обсудить свои дела, а у меня тут ещё дел невпроворот. Лебёдку ставить, псклады под ГСМ оборудовать. Если сейчас не поднажать – к темноте не управиться, придётся работать при прожекторах.

Судорожный вдох – гортань и носоглотку словно обожгло огнём. Нет воздуха, нет! Чёртова зелёная взвесь, заполняющая внутренности газового пузыря, бесполезна, дышать нечем. Глаза крепко зажмурены, стоит их открыть – сразу начинает немилосердно жечь под веками. А руки тем временем живут своей жизнью – шарят по осклизлому дну, нащупывая податливых, размером с пару кулаков, слизней. Пальцы отлепляют подошву от оболочки пузыря, в ответ их больно жалят электрические разряды, испускаемые потревоженными тварями, и даже сквозь накрепко сжатые веки видно фиолетовые сполохи.

Но это сейчас неважно – надо ухватить, отлепить от оболочки пузыря, и запихнуть в горловину висящего на груди мешка. Два, три, пять. фу ты, склизкие, мягкие, словно свиные почки на прилавке мясника – помнится, он в детстве отбирал их в лавке на соседней улочке.

Вдох, вдох. Облегчения нет – только мутная дрянь скребёт лёгкие, голова кружится, в глазах, хоть они и сжаты накрепко, плавают огненные круги.

Всё, терпеть больше нет сил. Надо повернуться, нащупать край разреза… нет сил, не осталось совсем, всё высосала зелёная муть! Руки, внезапно сделавшиеся ватными, бессильно скользят по жирной плёнке, пляска огненных кругов сменяется чернотой и сознание вылетает из обмякшего тела. Последнее, что Уилбур успевает почувствовать – жёсткий рывок под мышками, где пропущена верёвка, которой дважды, для надёжности, обвязана грудь.

– Шесть штук. – Л'Тисс перебрала слабо шевелящихся слизней. Тех, что отзывались на прикосновения длинным голубыми искрами, она складывала на разложенные листья, прочие небрежно отбрасывала в сторону.

– Шесть годных. Это, значит, всего одиннадцать. Надо, по меньшей мере, ещё столько же. Давай, скорее приходи в себя и полезай снова.

Уилбур застонал, перевернулся на живот, и его вырвало – мучительно, одной желчью. Инри скривилась и брезгливо отодвинулась.

– Мне долго ещё ждать?

– Не. не могу больше. – наконец сумел выдавить из себя пилот.

– поды… подыхаю, дай хотя бы немного отдохнуть!

Жёсткий, хлёсткий удар по лицу. Ещё. Ещё.

– Ты подохнешь, если промедлишь ещё хотя бы пять минут. – голос Л'Тисс полон ледяного презрения. – Сказано: слизни нужны прямо сейчас. Только такой тупица, как ты может не понимать, что чем дольше они находятся вне питательной среды, тем больше лишаются своей энергии. Если протянуть ещё хотя бы час – можно их выбрасывать и начинать всё сначала. Ты этого хочешь?

– Нет, что вы, госпо. госпожа.

– И учти: пока ты тут извиваешься, как раздавленный червяк, человеки могут закончить выгрузку и улететь. И что нам тогда – так и жить здесь, среди газовых мешков, пока они снова не прилетят? Сколько? Неделю? Месяц? Год?

Уилбур помотал головой. Инри права, – по-своему, разумеется. Только вот разлапистый тевтонский крест на борту чужого дирижабля уже не вызывал у него прежней ненависти. Во всяком случае, её явно было недостаточно, чтобы заставить пилота с энтузиазмом лезть в газовый мешок.

Он попытался сесть. Получилось только с третьего раза.

На затылок легла твёрдая, словно деревянная, ладонь. О зубы заклацало, раздирая дёсны, стекло. Вода – упоительно, блаженно холодная – текла по губам, по подбородку, лилась за шиворот.

– Пей!

Л'Тисс держала бутылку, пока Уилбур не выпил половину содержимого. Немного загасив бушевавший в гортани огонь, лейтенант взял сосуд, закинул голову, и тонкой струйкой стал лить на лицо воду.

Инри молча ждала, пока струйка не иссякнет. Уилбур встряхнул бутылку – пусто.

– Ну что, готов? – насмешливо спросила женщина. – Тогда полезай. И смотри, ни в коем случае не дожидайся, когда потеряешь сознание. Взял три-четыре слизня и назад.

Сил спорить, возражать высокомерной бабе не осталось ни капельки. Кровавый туман в глазах постепенно рассеивался. Уилбур помотал головой, дрожащими пальцами ощупал страховочный узел на груди и, не вставая, на четвереньках, пополз к пульсирующему в боку газового пузыря разрезу, из которого зеленоватой дымкой сочился мета-газ.

– А у вашего кронпринца губа не дура. – заметил фон Зеггерс, озирая интерьер салона. – Случалось мне бывать на яхте нашего кайзера «Гогенцоллерн» – так там, пожалуй, поскромнее будет.

– «Кримхильда» и строилась для кайзера. – пояснил Алекс. В ожидании появления фон Арнима (согласно традиции, капитан «Кримхильды» председательствовал за табльдотом) они с Фламбергом устроили для гостя небольшую экскурсию по воздушному кораблю. – Но потом решили, что двору здесь будет тесновато – и заложили новую, раза в два побольше. А эту сперва хотели переделать в корвет, но потом отдали кронпринцу.