Тут заверещал компактный спутниковый комплекс, стоящий на столике. В машине, оставленной во дворе Марианны, стоял ретранслятор, перекидывающий информацию с микрофона в ее квартире и с телефона вот сюда.

Послышались гудки. Марианне звонили по телефону. Интересно, дома ли она?

Послышался глубокий, ставший мне уже таким родным женский голос;

— Алло.

— Марианночка, это я, — а вот этот голос — определенно издерганного жизнью мужчины,

— Витюшенька? — нотки суровости моментально растаяли в голосе Марианны.

— Да, ласточка моя. Я.

— Ax, выдавила она.

— Ну, не падай в обморок.

— Ты где был? Где ты был, спрашиваю ? А ведь обещал.

— Обстоятельства.

— Я так ждала. — всхлипнула она.

— А я о тебе только и думал.

— Правда?

Ответом было сбивающееся дыхание в телефонной трубке. М-да, а если это любовь?

— Я прилечу на крыльях, моя ласточка.

Стокиллограммовая ласточка больше походила на грузовой самолет.

— Да, да, — сбивчиво произнесла она. Было заметно, что и ее обуревают жаркие чувства, ей не хватает кислорода. — Когда?

— В три часа буду.

— Так долго?

— Я примчусь…

— Жду, милый…

Она ждет… А, я как жду!

На этот раз в город вышел «работяга Вася». Под такой дичиной я уже примелькался около дома Марианны.

Мои новые друзья самозабвенно забивали козла, доламывая костяшками дощатый столик.

— Леха, присоединяйся! — крикнул Марианнин воздыхатель Володя, жадно глядя на мою висящую через плечо сумку — мол, не забыл ли, брат?

Я ничего не забыл и осторожно вытащил из сумки беленькую, кристалловскую.

— Ну ты ваще, — протянул Пенсия, отложив фишки. Он смотрел на сумку, рассчитывая, что появится и закусь.

Закуси там не было. А был там приемник, замаскированный под плейер, пистолет-пулемет с глушителем и еще парочка нужных вещей.

— Закусь сейчас баба моя даст, — Володя встал, приосанился и с решительным видом отправился за закусью. Пришел через пять минут, на щеке отпечаталась пятерня. — Чего я на ней женился? Вон, Надька из гастронома за мной увивалась, а я…

— Бабы — это вообще не люди, — рассудительно произнес Пенсия.

— А кто? — заинтересовался Володя.

— Если бы знать, то с ними бороться можно было бы…

— В гастроном, — я протянул Володе два червонца.

— Страна гуляет, — хмыкнул, потирая щеку, Володя и отправился в гастроном.

Застучали костяшки. Я играл вместе со всеми, попутно приглядываясь к окружающей обстановке. Меня больше всего интересовало — один ли я жду Инженера. Я надеялся, что моим противникам неизвестно это место его возможного появления.

Через полчасика я сориентировался в обстановке. И понял, что я не один томлюсь в ожиданиях.

Неприметная желтая «Нива» стояла поодаль, на другой стороне двора.

В машине сидели двое. У одного руки были синие от наколок. Другой — лет сорока, в светло-бежевом костюме, здоровенный, неприлично мордатый, однако, несмотря на это, интеллигентный с виду.

Впрочем, они могли ждать кого угодно. Могли вообще быть киллерами, наблюдавшими за жизнью какого-нибудь не выплатившего долг коммерсанта или неверного мужа. Могут быть менты. Хотя у того, в наколках, морда не ментовская, но ведь менты ныне разные встречаются. Однако выбрали они именно такую точку, откуда отлично просматривался зияющий чернотой, развороченный Марианнин подъезд.

Надо определяться с ними. Меньше часа до появления Инженера, и мне необходимо знать наверняка, один ли я его дожидаюсь, или мне опять мешают жить конкуренты.

Сегодня в домино играли четыре человека. На мое везение бутылки хватило очень ненадолго. Сперва игроки оживились, но последняя капля водки вогнала всех в тоску.

— Надо скидываться, — решительно сказал Пенсия.

— Моя выдра все карманы вывернула, — вздохнул горько Володя.

— У меня завалялись, — сказал я.

— Леха, ты… — Пенсия не нашел слов, чтобы выразить свои чувства.

— Пошли, вместе сходим, — предложил я Володе.

— Ага, — с готовностью поднялся тот с места. Путь наш как раз шел мимо той самой «Нивы». Я озадаченно похлопал по карманам и спросил:

— Курева нет?

— В гастрономе куцим, — произнес Володя.

— Не вытерплю. Вон у тех спросим, — и я потащил его к «ниве». На подходе я качнулся пьяно и развязно осведомился:

— Э, мужички, огоньку не найдется? Татуированный за рулем окинул меня уничижительным взглядом и заявил:

— Искра найдется… У тебя из глаз, когда двину!

— Леха, нет, ты глянь на мурло буржуйское! — всплеснул руками Володя и стал закатывать рукав.

— Мы как к людям, а вы… — я качнулся и оперся о машину,

Татуированный распахнул дверь и стал вылезать. Володя был ему по плечо, а я и того ниже. Но алкаш угрожающе сжал сухонький кулачок и изрек:

— Ща будет море крови!

— Мы уходим, — поспешно сказал я, качнулся. Ноги заплелись, и я упал на землю прямо рядом с «Нивой», заработал от татуированного нелестное матерное выражение на свой счет и по мягкому месту ботинком «Саламандра»,

Володя что-то пробормотал, правда, менее решительно, про «кучу костей», которая здесь будет, но я поволок его прочь.

Уходя, я слышал, как «Бежевый костюм» одергивает татуированного.

Эти парни несдержанны. Для наружки у них поведение нагловатое. Наблюдатель должен сливаться с окружающим, быть хамелеоном, а не лезть напролом. Эти двое по манерам и комплекции больше походили на боевиков.

Бутылку Володя все порывался купить у столетней бабки, торговавшей рядом с гастрономом такой водкой, от запаха которой мухи дохнут, но я уговорил купить в магазине приличную, дороже в три раза.

— Разор один, — вздохнул Володя. — От бабкиной водки кайфа больше.

Я не стал ему объяснять, что левую водку гонят с меньшим градусом, зато с добавлением клофелина, отсюда и кайф, от которого порой отлетают навсегда.

Мы вернулись на скамейку, и веселье под стук костяшек пошло дальше.

— Давай, я спою, — неожиданно предложил свои услуги по культурному досугу Володя.

— Нельзя, — поспешно воскликнул Пенсия.