Любил?!

В этот слепящий миг откровения он едва не свалился с карниза. Он любит эту женщину! Любит так страстно, так безумно!

– А теперь уходи. – Он показал на дверь за спиной Гермионы. – Ты вовсе не хочешь здесь находиться.

– В этом ты прав, – парировала она и, тихо вздохнув, подступила ближе к тому месту, где он сидел. – Не хочешь спуститься со своего карниза и по крайней мере повернуться ко мне?

– Зачем? Я все равно тебя не вижу.

Но он все же повернул голову в ее сторону и вдруг страстно захотел увидеть ее. Он в жизни не желал ничего сильнее! Увидеть ее курносый носик, который так часто покрывал поцелуями, шелковистые волосы, которые любит рассыпать по подушкам. Он хотел знать, есть ли у нее веснушки. И еще хотел видеть ее глаза. Зеленые глаза, которые Крикс называл волшебными.

– Зеленые… – пробормотал Рокхерст как проклятие.

– Что, прости? – шепнула Гермиона, оказавшись еще ближе, чем он ожидал.

Он уловил аромат ее духов, принесенный ночным ветром. И этот аромат затронул все его чувства, как любимое воспоминание.

– Цвет твоих глаз. Это все, что я знаю. Они зеленые.

– Просто зеленые. Ничего особенного.

Рокхерст откинулся назад и закрыл глаза. Зеленые. Это он видел. Представлял их такими же таинственными, как ртуть. Да и вся она сплошная тайна.

– Теперь ты спустишься? – спросила Гермиона. – Пожалуйста, Рокхерст.

Он упрямо покачал головой. Он боялся, что, если спустится, она приобретет над ним прежнюю власть.

– Но почему нет? Ты промок до костей, и скорее всего дело кончится простудой или чем похуже.

– Я никогда не болею, – отмахнулся Рокхерст. – Я Паратус, помнишь?

– Как я могу забыть? – вздохнула Гермиона.

И действительно, как она могла забыть? Он сделал все, чтобы это имя навеки отпечаталось в ее памяти. Когда безжалостно расправился с братьями Дабгласа. Заставил заплатить за все их преступления с жестокостью, которой ранее не ведал.

Вид обмякшего, безжизненного тела Роуэна разжег в его сердце безумие. Безумие, которое она распалила в ту ночь, когда они любили друг друга. Но смерть Роуэна пробудила иную силу. Черную и опасную. Давшую ему мощь, о существовании которой он раньше не подозревал. И Рокхерст, не думая о последствиях, воспользовался этой мощью. Воспользовался без угрызений совести, без раскаяния. И даже сейчас не пожелал бы ничего изменить. Он прикончил бы их так же хладнокровно.

Однако теперь он боялся не только за себя, но и за нее.

Ведь он едва не убил ее.

– Ты здорова? Я не… – вырвалось у него.

– Я невредима.

Он не поверил ей, потому что хорошо умел распознавать неправду. Даже по голосу.

– Но у тебя шла кровь!

– Всего лишь царапина.

– Карпио никогда не оставляет простых царапин. Именно эта мысль не давала ему покоя несколько последних ночей.

Он ранил свою Тень. Причинил ей зло. Значит, он действительно проклят?

– Как ты объяснила рану своей матери… своей семье? – спросил Рокхерст.

– Мне не пришлось ничего объяснять. Утром порез затянулся. Даже шрама не осталось.

Рокхерст покачал головой. Он видел кровь. Много крови.

– Я бы показала тебе, если б могла, – не унималась она. – Твоя кузина сказала, что всему причиной кольцо. Та же самая магия, что сделала тебя Паратусом, владеет кольцом и защищает меня. Конечно, если верить мистеру Подмору, это довольно спорно…

Рокхерст сорвался с карниза и прыгнул на парапет, оказавшись прямо перед Гермионой.

– Что ты сказала?

– Но позволь же мне договорить! – возмутилась она. – Согласно Подмору…

Он поймал ее и прижал к себе:

– Нет. Оставь в покое этого идиота. Что ты сказала раньше? Насчет моей кузины?

– Ах это…

Последовала короткая пауза.

– Я надеялась, что ты не расслышал.

– Ты знаешь Мэри?!

– Да, – вздохнула Гермиона.

– И давно она знает?

– О кольце? Мне кажется, она узнала…

– При чем тут кольцо? – процедил он. – О тебе! Как давно кузина знает о тебе?

– Со вчерашнего вечера, – призналась она. – Я пошла к ней, когда не смогла тебя найти. Думала… то есть надеялась, что она может…

– Может знать, где я скрываюсь?

– Да.

Конечно, кому знать, как не Мэри? Сколько раз она приходила сюда и помогала ему спуститься. Черт, он приводил ее сюда, когда они были совсем детьми. Оба сбегали от гувернанток и пускались в приключения, нередко попадая в переплет. Но он никогда не забудет свет в глазах Мэри, когда та смотрела на город. Его владения, как хвастался граф. А кузина улыбалась ему открыто и ясно и счастливо кивала, довольная, что у двоюродного брата есть столь обширное королевство.

Пусть он не показал Тени это место, но она последовала за ним так же невинно и просто, как Мэри много лет назад. Значит, доверяет ему, его защите. Даже несмотря на страхи.

– Она велела сказать тебе, – продолжала Тень, – что пришла бы сама, если б знала… – она на мгновение запнулась, но все же докончила: – о Роуэне. Она в отчаянии. И все тоже.

– Все?

– Конечно! – Она выдернула руку и положила ладони на его грудь, а потом положила голову на плечо.

Тепло ее прикосновения застало его врасплох. Рокхерст вздрогнул. Она вздохнула и прильнула к нему.

– Твои слуги вне себя от тревоги. Они больше ни о чем не могут говорить! А твоя тетя Ратледж собирается послать за сыщиками с Боу-стрит. Заезжает к тебе по три раза в день, если не чаше. Совершенно затерроризировала Стогдона. Считает, что он знает о том, где ты находишься, но не желает признаться.

– В таком случае даже лучше, что я здесь, а не дома. Тут я в полной безопасности от ее назойливого любопытства.

– Думаю, у нее достаточно здравого смысла, чтобы не подниматься на такую высоту. Даже ради тебя.

Граф рассмеялся, хотя и невесело.

– Откуда ты знаешь о тетке и моих слугах?

Тень не ответила, но он уже и сам догадался. Отстранился, лишившись разом ее тепла и нежности, и отступил.

– Ты разгуливала по моему дому по ночам?

– Ну… не то чтобы разгуливала… Я просто очень беспокоилась за тебя. – Она снова вздохнула и как ни в чем не бывало прижалась к нему. Словно имела на это полное право. – Бедный Стогдон за последние несколько дней состарился на десять лет, – упрекнула Тень, совсем как недовольная жена!