Голосок Донеллы заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Обернувшись, она встретила озабоченный и беспокойный взгляд карих глаз Послушницы. Уикс тоже недоуменно косился на Старшую Сестру. Герат обнаружила, что стучит зубами от холода.

— Ничего, — сказала она, пытаясь унять дрожь, и услышала свой срывающийся голос. В глазах Донеллы появился едва ли не испуг. Но тут в воздухе снова разлилось тепло. Прохладный ветерок с Идре лишь освежал, но не мог вызвать озноб.

— Ничего, — повторила Герат. — Я просто задумалась.

Донелла не сводила с нее встревоженного взгляда. Герат улыбнулась, успокаивая Послушницу, хотя сама была далека от спокойствия:

— Все хорошо. Потянуло холодом… а я задумалась.

Но она уже понимала, что дело в другом. Так откликается тело, когда внутренний взор обнаруживает тайного наблюдателя. Более того, этот наблюдатель должен сам вызывать страх и отвращение. Неужели это Ашар следит за ней? Значит, удерживая Уинетт и талисман в Нижних пределах, он получил возможность наблюдать за миром живых? Она осторожно раскрыла свой разум, все ее чувства были настороже. Ничего. Донелла обеспокоена, Уикс озабочен и добродушен, Эшривель в смятении. Герат не стала вторгаться в сокровенные мысли своих спутников. Что ж, придется сохранять бдительность — строже, чем когда-либо. Ашар не должен проникнуть в их замыслы. Мысленно обратившись к Госпоже, Старшая Сестра устремила взгляд на прелестный тамурский пейзаж. Поля, леса, покатые холмы, отдаленные пустынные нагорья — все заливал яркий солнечный свет. По чистой небесной лазури проплывали белые паруса облаков. Воздух звенел птичьими трелями, в траве гудели насекомые, а копыта лошадей мерно барабанили по дороге. Понемногу к Герат возвращалось спокойствие. Но не беспечность.

* * *

Солнце бросило на тропу мелкое кружево света и тени. Маленький отряд, возглавляемый Бранноком, все дальше углублялся в чащу. Серебряная лента Алагора все реже вспыхивала за деревьями.

Мало кто знал тайные тропы Белтревана лучше бывшего разбойника. Когда Кедрин был здесь последний раз, страна лесов выглядела совсем иначе: деревья стояли, скованные инеем, снег сгибал ветки до земли и надежно прятал тропинки. Теперь все зазеленело, среди подлеска темнели стежки, протоптанные людьми и конями — целый лабиринт тропинок, обтекающих островки колючих зарослей и папоротника. А главное — лес был полон звуков. Издали доносился тихий, но отчетливый ропот Алагора, под кронами звенели птицы, перекликались какие-то зверьки, где-то недалеко с шумом пронесся олень. Подковы коней выбивали глухую дробь. Снаряжение было крепко привязано, но Кедрин то и дело улавливал то скрип кожи, то позвякивание металла.

Прямо перед ним маячила спина Браннока. Полукровка то и дело поворачивал голову то вправо, то влево, готовый уловить любой звук, выбивающийся из привычного лесного многоголосия. Заметив, как Браннок предостерегающе поднял руку, Кедрин остановил коня. Сзади кожа коротко прошуршала о полотно: Тепшен сдвинул ножны, висевшие за спиной, на бедро. Кьо был готов к бою. Юноша обернулся и встретил бесстрастный взгляд своего наставника. Ничего не сказав, Кедрин снова посмотрел на Браннока. Полукровка махнул рукой, и они тронулись шагом. Там, где тропа расширялась и две стежки вливались в нее справа и слева, образуя развилку, всадники снова остановились.

— Смотрите, следы.

Браннок указал направо, но Кедрин увидел только утоптанную влажную землю.

— Они идут туда же, куда и мы… но куда медленнее.

— Что за племя? — спросил Кедрин.

— Похоже, Кэрок, — откликнулся Браннок, спешиваясь и бросая королю поводья. Затем он прошелся по тропинке, пристально глядя себе под ноги, и опустился на колени, что-то рассматривая.

— Семья. Кажется, пять воинов и пять женщин… и, скорее всего, несколько ребятишек и старики.

— Как ты полагаешь, они настроены миролюбиво? — осведомился Тепшен.

Браннок пожал плечами.

— Почему нет?

— Что будем делать? — спросил Кедрин, когда полукровка снова взобрался в седло.

— Можно обойти их, — сказал Браннок. — На этом мы потеряем полдня… вернее, целый день, чтобы не столкнуться с охотниками. Можем ехать как ехали и надеяться, что они не захотят нас задержать.

— Если они мирно настроены, то почему должны представлять опасность для нас?

Браннок лукаво улыбнулся.

— Белтреван учит: опасность может быть везде, дружище. Договор договором, но Кэроку может не понравится, что какие-то чужаки бродят по их земле. И потом, ты не допускаешь, что они могли забыть, как выглядит хеф-Аладор, победитель Нилока Яррума? В общем, решай сам.

Кедрин подумал немного, потом решительно указал вперед.

— У нас нет лишнего дня. Надо спешить, — он задержался и пристально посмотрел в глаза Бранноку, потом кьо: — И постараемся обойтись без стычек.

Браннок ухмыльнулся, Тепшен коротко кивнул, но оставил меч на бедре. Кедрин пустил своего коня рысью, надеясь, что принял правильное решение. Друзья последовали за ним. Вскоре полукровка догнал юношу и занял место во главе отряда.

Так они ехали некоторое время, пока Браннок снова не поднял руку. Кедрин придержал коня, и стало слышно, как лес затих. За деревьями, куда указывал Браннок, угадывалось какое-то движение.

Тропа сбегала по травянистому склону котловины, через которую протекал какой-то ручеек — скорее всего, приток Алагора. Возможно, когда-то здесь росли деревья, но их давно выкорчевали, расчистив место под постоянное становище. И сейчас котловина не пустовала. За протокой стояли кольцом семь шатров, в центре становища горел костер. У огня шесть женщин занимались стряпней, пять крепких мужчин и два седовласых старика расположились на солнцепеке. Разновозрастные ребятишки плескались в воде; их было девять, сколько мальчиков, сколько девочек — было не разобрать. Восемь здоровенных псов лежали недалеко от костра и жадно смотрели на женщин, ожидая подачки. Один из них неожиданно поднял голову и угрожающе зарычал. В один миг все племя оказалось на ногах. Собаки побежали к реке, за ними последовали воины. Серый вожак зарычал и ощерился.

— Ка эмблан паса! — прокричал Браннок, выезжая на открытое место. — Ка ваджари сул Дротт. Нера балан ту драми, кверо ту алдан сул пара эм пладиджо.

На загорелых лицах варваров по-прежнему было написано недоверие. Однако один из воинов прикрикнул на собак, и те успокоились. Браннок подошел ближе и коснулся красно-белых пучков перьев, которыми была увешана его уздечка.

— Паса фори чаддах, — он улыбнулся до ушей. — Ка пулан ни терро, — и добавил: — За мной.

Кедрин и Тепшен вывели лошадей из-за деревьев и последовали вниз по склону. Псы снова недовольно зарычали, но окрик хозяина заставил их отступить за шатры. Остальные мужчины недоверчиво разглядывали всадников, держа наготове луки. Женщины тоже насторожились. Кедрин заметил, что ножи у них в руках были пригодны не только для приготовления пищи и могли быть немедленно использованы и по этому назначению. У воды Браннок снова остановился и заговорил — на этот раз не на бьяване, а на странном гортанном наречии с добавлением щелчков языком и покашливания.