Вдоволь наплававшись, Дан перевернулся на спину и расслабился. Чуть расходившаяся рябью упругая морская вода мерно покачивала тело, а дар Пресветлой устремился к ногам, которые ломило до сих пор, и сильно. Зародившись у сердца, живая сила текла по капиллярам, восстанавливая разрушенное. У этого процесса был побочный эффект: регенерация полукровки шла намного дольше, чем у брата, а после он будет готов съесть быка вместе с хвостом и рогами.

Дан попытался вспомнить все, что успел наговорить в «муравейнике». Вроде лишнего не сболтнул, иначе не здесь оказался бы, а в безымянной яме. Маги пытались считать его мысли и в камере, и на показательном допросе, которого кэссарь потребовал лично, но дар Пресветлой погнал захватчиков прочь, подсунув им для острастки картины буйной юности. О л’лэрде допрашивали отдельно, особенно настойчиво. Но – аватары по природе существа терпеливые, а к боли восприимчивы гораздо меньше хрупких недолговечных людей, даже орков. Хе-хе, изобретатели демоновы. И с попыткой навязать какой-то заговор у господ Одаренных вышла промашка: Дан отвечал искренне, потому что сам половины не понимал. Обычный перепуганный и растерянный слуга. Все-все расскажет, если оставят его в покое, а лучше приведут лекаря и отпустят восвояси вместе с дорогим сердцу л’лэрдом.

Где же ты, братишка?

После известия о «гибели» брата его здорово лихорадило, и забытье сменялось полубредом. Девушка отпаивала чем-то кисло-сладким, а затем – бульоном, не доверив слугам заботу о новой игрушке. Вслед за аппетитом пришли силы, и удручало только одно – Ирэн отчего-то вообразила, что ему нравится клубника со сливками. Нравиться-то нравилась, но не в таком же количестве?! Спорить с девушкой он не решался и потихоньку скармливал ягоды Коше, крокодилу с вкусовыми пристрастиями столь же чудными, как имя. Домашний питомец оказался убежденным рыбоедом и любителем фруктов, вдобавок неплохим парнем. Лежа на хозяйских коленях, внимательно и молча слушал неверрийские предания, правдивые и не очень. Разговоры продолжались далеко за полночь, и полуэльф вспоминал брата, его боевую подругу и Симку.

Кружевница, в которую верил Дан, свила нити их судеб в единый прочный канат, способный выдержать удары Привратницы. Но не приведи боги, Вилль поймет, что брат жив! Ринется выручать и угодит в клятую лабораторию…

Стоп!

Дан внезапно принюхался и нырнул. Магические светильники источали какой-то запах, ненавязчивый, замеченный лишь сейчас. Конечно! Феромон… Тот же самый приворот, только гораздо эффективнее, и человеческая половина вновь оказала дурную услугу. Как результат – потеря бдительности. Опять!

Легкие все же неокончательно восстановились, и всплыть пришлось слишком рано. Дан, отфыркиваясь, принялся выбивать из ушей воду. Интересно, сколько продержался?

– Четыре минуты тридцать семь секунд – я засекла! Браво! – Ирэн вышла из-за сталагмита, демонстрируя сову-часы.

Дан сглотнул, и подпрыгнувшее сердце вернулось на место, но продолжало бухать с прежним энтузиазмом. Изумляло отнюдь не достижение скадарской механики и не изогнутая бутылка, которую Ирэн поставила на пол вместе с часами. Внимание целиком было сосредоточено на медленно сползающем махровом полотенце.

– Сури?

Девушка сделала шаг назад и, оттолкнувшись обеими ногами, в кувырке забросила в воду легкое тело. Проплыв пару саженей, вынырнула и стала медленно приближаться к противоположному бортику. Ирэн была худенькой, но кто назвал бы ее хрупкой! Оказалось, что платье с глухим воротом и длинными рукавами защищает кожу не только от палящего солнца, но и от излишнего внимания. Мускулы не были грубыми или большими, но твердыми, а крепкий пресс наверняка выдержал бы удар иного мужчины.

Единственный в зале мужчина, не считая каменного льва, поразмыслил и выбрал отступление.

– Сури, вы…

– Ирэн.

– Ирэн, вы…

– Ты.

– Ирэн, прошу, уйдем отсюда! Этот запах опасен!

– О да! Пришлось подстраховаться аллозией! – Сури кокетливо дернула плечиком, отвела за спину потемневшие мокрые пряди. – Это феромоны на случай, если вздумаешь меня отговаривать, Дан. Кстати, на меня тоже немного действует, так что расслабься и получай неземное удовольствие…

– Ирэн, я знаю о ваших законах!

– Законы пишут, чтобы умный искал в них лазейку.

Дан сделал еще шаг назад, попутно сообразив две вещи: спиной он упирается в аллозиевый светильник и… волк внутри, принюхавшись, жадно заворчал.

Головой надо думать, головой! И срочно. Аллозия – не единственный запах в гроте, нужно разбить общий коктейль на ароматы и выбрать тот, что успокоит. Вот пахнет свежестью морская вода, солоноватой сыростью – камень, в трещинах которого поселились фосфоресцирующие грибы и мелкие рачки. Водоросли… Едва уловимый вязкий аромат. Далеко не каждому придется по вкусу запах тины, но Дан вцепился в него всей сущностью, точно утопающий в спасительный прутик. Отпускало медленно. С каждым крадущимся шагом Ирэн схватка разума и внутреннего, еще не прирученного волка становилась все яростней.

Когда блестящие, точно янтарь на побережье, глаза оказались на уровне его губ, зверь успокоился, ворча, задремал вновь. В который раз на грани подсознания Дан отметил, что для девушки Ирэн высокая, даже выше прежней хозяйки.

Но не пройдет, сури, нет…

…Хотя… почему нет? Разве может истинный аристократ отказать прекрасной мокрой даме, если она так настойчива?

Может, прошло полчаса. Может, вечность. Счастливые часов не наблюдают, да и не удалось бы. Они пили розовое вино из высоких хрустальных бокалов, пересмеиваясь, когда пузырьки ударяли в нос, щекоча пьянящим салютом. Ирэн ела клубнику и болтала ногами в воде, наблюдая, как Дан, прикусив от любопытства губу, черенком десертной ложки чинит случайно разбитые часы. Все миниатюрные шестеренки встали на место, но осталась деталь в форме язычка.

– Если соединить его с этой фитюлькой, будильник зазвенит! – пояснила сури.

Часы разобрали и собрали вновь. Язычок соединили с «фитюлькой», и лишней оказалась шестеренка. Впрочем, часы звенели и без нее, только заводились теперь в другую сторону.

– Когда их разбирала я, одна шестеренка тоже оказалась не к месту. Так что сейчас они заводятся как раз правильно! – беззаботно отмахнулась Ирэн.

Дан, отложив часы, шутливо пробежался пальцами вдоль ее позвоночника снизу вверх.

– Перестань! – Ирэн со смехом отставила бокал и ринулась щекотаться.

Еще пять минут длилась схватка, пока Дан не позволил даме одержать верх. Отблески магического света мерцающими волнами перекатывались по золотистой коже девушки, а глаза сияли, как у сытой кошки с забавными кисточками на ушах. Мигом вспомнилась легенда о схватке совы и рыси, рискнувшей забраться в дупло, но долго размышлять об этом было лень. Тигриная шкура, на которой лежал Дан, смягчала прохладу пола, а Ирэн вновь потянулась целоваться. Как подросток, получивший на день рождения бокал доброго вина вместо привычного компота.