Удирал дармоед в обход нужника. Желудок исцелился силой слова.

А от громовых аплодисментов гостиница содрогнулась до основания.

– Вина госпоже лекарю, остальным – кактусовой водки! – гаркнули повеселевшие ильмаранцы.

– О! Балалайку забыл! – потряс трофеем Скат. – Ну и язва ты, Леська.

– Ага, желудка. Ну что, не передумал знакомить с маманькой?

Фальшиво тренькнув, парень сморщился и стал налаживать колки. Он ответил спустя время, не поднимая глаз:

– Не передумаю. И ты, к сожалению, тоже.

Алесса не ответила. Так все ясно.

Сан Альт пришел зигзагами на шести ногах, распяленный меж двух приятелей. Оказывается, они были уже на полпути в гостиницу, когда мимо ошпаренным котом пронесся менестрель без лютни и на окрики даже не обернулся, а посему решили вернуться и растолкать конюха, с которым только что хорошенько обмыли коня. Матросы оказались устойчивей к коктейлю из вина и рома. Жеребец, увидав хозяев в столь шатком состоянии, прижал уши и предостерегающе оскалился. С горя сан Альт долил вино полуготовой бражкой…

– Ну-у во-от… Теперь ищще стоп-пачку, и мона зап-прягать на рын-нок… З-з-з… жы-ыной… – плюхнувшись на стул, пробормотал счастливый жених и благополучно уснул лицом в пустой тарелке.

Моряки решили переждать зной в холодке. Напряженный Скат терзал лютню и планомерно накачивался горячительным, остальные его не трогали. Алесса понимала, что сейчас ей лучше уйти, да и до вечера, по правде говоря, не терпелось. Отговорившись желанием сделать зарисовки города, спрятала бумагу в лопухи.

А из приоткрытых дверей загремело, с легкостью перекрывая яростный бой:

Говорили: «Не женись,

Гибель-перспектива:

Покалеченная жизнь…

Лучше выпей пива!»

Не послушал, дурень я!

Год прошел, и видно:

Теща – лютая змея,

А жена – ехидна!

Мне б дойти до сеновала,

Где ж былая сила?

Все, что можно, поломала,

А что нет – отбила!..

«Хочешь, расскажу про мальчика, который кричал: «Волки»?

Юноша бездумно рассматривал изумрудный балдахин. Этой ночью опять не удалось сомкнуть глаз, поэтому он продолжал валяться на шелковых простынях, несмотря на то что Поющая Катарина давно отбила полдень. А все этот…

«Ну, хочешь, расскажу про мальчика, который кричал: «Волки»?..

– Заткнись, – вяло буркнул парень, переворачиваясь на бок. Но голос все зудел, зудел, нудно и настойчиво.

Внезапно что-то толкнуло его, буквально стряхивая с кровати. Новое, незнакомое чувство шло из самой глубины. Он машинально схватился за сердце, но оно билось ровно, как и положено. Тогда принюхался.

И так, поводя носом, пошел на балкон.

«Штаны надень, недоумок!»

Посольский холм оказался не холмом вовсе, а пологим пригорком, сплошь заросшим высоченной травой, под укрытием которой устроили концерт кузнечики. Лохматые метелки местами доходили знахарке почти до плеч, а в ложбинке скрыли с головой. Прыгая, чтобы найти потерянный ориентир, Алесса размышляла, на кой ляд ей такая секретность? Прямая выровненная дорога, присыпанная мягким белым песком, выглядела куда как заманчивее. Уж удобнее – точно.

Решившись, девушка опустилась на четвереньки и доверилась зверю.

«Их-ха!» – возликовала пантера, когда земля осталась внизу, а ветер свистнул в уши.

– А-а! – заорала Алесса, ухнув в коварную ямку.

Вряд ли катаринцы были привычны к акробатическим полевым маневрам. К счастью, окраину близ холма в основном занимали постройки неясного, но точно нежилого назначения, вроде кривой арки или каменного короба без крыши.

Растерев отбитую ногу и мысленно костеря пантеру, Алесса зашуршала дальше, звучно чеканя каждый шаг, чтобы ползучие любительницы пошуршать успели заблаговременно убраться с пути на благо обеим сторонам. Склон резко пошел вверх, так что карабкаться пришлось на четвереньках, и выяснилось, в чем обман природы – трава у изгороди едва прикрывала щиколотки, поэтому уклон казался небольшим. Здесь земля была вся в дырочках от лисьих нор, как добрый сыр, и приходилось внимательно смотреть под ноги.

Убедившись в отсутствии хотя бы видимых соглядатаев, Алесса скептически поджала губы. Витую изгородь ставили непонятно зачем. Умелый лазутчик легко перемахнул бы ее, красивую, но, увы, никчемную. Может, магия? Подобрав сухой комель, знахарка прикинула его на вес, швырнула и тут же рухнула ничком, прикрыв на всякий случай голову. Изгородь ответила беспомощным укоризненным гулом.

Не устояв перед соблазном, Алесса поставила ногу на черный кованый трилистник. Ап!

Приземлилась по-кошачьи, на четыре конечности, и тут же принюхалась, в густом кустарнике доверяя больше обонянию, нежели зрению. Профессия знахаря примирила звериные предпочтения с человеческим долгом, и Алесса только поморщилась, когда в нос ударил густой букет южных ароматов. В конце концов, в храмах Триединого смердит и покруче, а здесь – цветочки, ягодки. Наличие последних изумило настолько, что она, ни секунды не колеблясь, подчистую обобрала пятачок, окруженный жасмином. Земляника? В листопаде?! Магия-шмагия, а вку-усно!

Сочтя, что от послов не убудет, Алесса пошла искать дом. В кипарисовых кронах лениво перекаркивались вездесущие серые хапуги, на нижних ветвях бранились воробьи, но в посольстве было безлюдно. Надо полагать, безэльфно и безорочно тоже. Сапоги легко шелестели по траве, коротко подстриженной, без единого предательски проклюнувшегося камушка. Казалось, газоны шерстили с лупой.

Найти особняк не составило труда: к нему звало кольцо и сходились тропинки.

«Да-а… здесь я, пожалуй, провела бы каникулы!» – восхитилась Алесса, разглядывая здание из-за кедрового ствола. Сейчас, в лучах солнца, пустой дом с наглухо задернутыми шторами зловещим не выглядел. Первый этаж то ли действительно был выше раза в полтора, то ли казался таким благодаря стройным колоннам с похожими на крученые бараньи рога верхушками, а ко второму лепились узкие ажурные балкончики. Но шагнуть за изгородь ночью Алесса рискнула бы только в том случае, если шаг от нее вел бы в бездну. Здесь, на отшибе, никто из города не услышит криков, хоть режь. В парке и на веранде меж колонн поселится мгла, и кто знает, что блуждает в ней в отсутствие хозяев? Может, стенают сонмы посольских призраков, нашедших предпоследний приют в объятиях пылких южных девственниц…

…или упырей, алчущих девственной крови…

…или демонов, алчущих девственной души…

…кольцо сердито куснуло за палец.

Это был не демон и не упырь. Это был Вилль. По-прежнему крепкий и подтянутый, только теперь кожу покрывал загар, что по контрасту с ослепительно-белыми широкими штанами смотрелось просто восхитительно. Рубашку он не надел, поэтому знахарка разглядела на предплечье что-то вроде браслета, обвившего руку до локтя. Ее друг Арвиэль, каким он стал красивым! И волосы колечками падали на плечи, как ей мечталось! Аватар вышел на балкон и потянулся так, что Алессе показалось, будто слышен хруст суставов, разминаемых после сна (крепкого и безмятежного, нагишом на шелковых простынях, да!).