Распятый на медицинском кресле пленник не выказал ни удивления, ни испуга. Его губы зашевелились, и полушепот, полухрип вырвался из его рта.

– Привет, майор. Не хочу тебя разочаровывать, но мне искренне жаль, что ты все еще жив. Лучше от этого не будет никому. Ни «твоей» жене, ни «твоему» ребенку, ни тебе самому. Боюсь что это все, что мы можем тебе сообщить.

Его тело дернулось, глаза широко раскрылись, а зрачки расширились и подернулись матовой пленкой…

– Ты уверен, что пойдешь туда один?

– Поверь мне, Усатый, я неплохо разбираюсь в системе обороны этой планеты, чтобы провести туда корабль, да еще и вернуться потом на нем обратно… Один раз со мной уже случилось чудо, когда я вырвался оттуда живым, будем надеяться на то, что удача от меня не отвернется и на этот раз. Кораблю, моему кораблю, нужна команда, да и толку от вас в джунглях будет не много. А присматривать там за вами мне будет некогда. Если не выйду на связь в течение пяти оборотов планеты, уходите обратно на Луковый Камень и передайте записи нашей горячей встречи с «регуланцами» имперским властям, они разберутся, что к чему.

Хоаххин обнял друга и направился на фрегат, еще недавно принадлежащий Детям Чести, а теперь подготовленный экипажем Хоаххина в свой последний путь. Четыре двигателя фрегата из шести удалось отремонтировать подручными средствами. БИУС Пача перепрошил на коленке, сообщив, что на один скачок для управления тягой его хватит, а на большее никто и не рассчитывал. Восстанавливать систему жизнеобеспечения было бесполезно, поэтому Хоаххин прихватил с собой тройной комплект для своего броневика. Этого должно было хватить на семь часов полета на полумертвом корабле и на десантирование на одном из имеющихся на его борту десантных ботов. Мертвецов во главе с Грандом рассадили по креслам боевых постов капитанской рубки. Фрегат должен был вынырнуть на низкой орбите Зовроса и на полном ходу сгореть в его атмосфере. У Хоаххина было всего несколько микросекунд для того, чтобы отстрелить бот от корабля, сразу, как только тот войдет в околопланетное пространство Мира Изгнания. Расчетной мощности тормозных двигателей бота должно было хватить на то, чтобы не зажарить своего единственного пассажира. Вопрос с тем, как перенесет тело майора больше сотни G, воспользовавшись допотопным, древним компенсатором, тоже не сильно волновал ни майора-штурмана, ни, тем более, капитана-десантника… А вот вопрос, выдержит ли сам бот, оставался открытым.

Хоаххин разлегся в капсуле компенсатора, вспоминая, как когда-то, желторотым юнгой, взошел на борт «Длинного Копья», как мичман гонял его на тренировках, как прикрыл его собственным телом в том, последнем для его сослуживцев бою… Он не хотел спать, но нужно было попробовать сделать это именно сейчас, возможно, это будет последняя возможность увидеть «сон», ну или хотя бы понять, сохранился ли для его второго «я» этот путь отхода, или это десантирование все же станет последним в их насыщенных смертями карьерах…

* * * Альтернативное русло * * *

– Аааа! Кто здесь?

Хоаххин услышал в темноте лаборатории, как тело профессора брякнулось на пол, перевернув раскладушку. Как заскрипели растянутые металлические пружины. Как за звуконепроницаемой стеной завыла сирена баззера экстренного оповещения и в бронированную дверь замолотили чем-то тяжелым. Потом эта дверь распахнулась, и прямоугольник яркого искусственного света ворвался внутрь помещения.

– Ну-ка, ну-ка. Дай пройти! Ну, дай же пройти!

Прихрамывающая фигура Смотрящего на Два Мира копошилась за освещенным порогом. Баззеры замолкли, и казалось, весь мир погрузился в звенящую в мозгах тишину. Лаборатория начала наполняться мягким светом встроенных в панели потолка белых квадратов.

– Когда?

– Да вот, только что!

– А это что за хрень?

– Это не хрень! Это моя постель. Я не могу использовать здесь источники посторонних электромагнитных излучений!

Профессор в полосатых трусах содрал «покрывало» из биопленки и наклонился над кушеткой. Хоаххин посмотрел на свое синеватое лицо, и его передернуло от неприятного ощущения присутствия на собственных похоронах. В углу пульсировало белое облако голограммы дальней связи.

– Вон на ту кнопочку нажми.

– Сам нажми. У меня руки заняты.

Смотрящий дотянулся до пульта активации закрытого канала, и облачко быстро приобрело очертания Черного Ярла.

– Когда?

– Да отстаньте вы все от меня! У меня тут пациент! Живой!

Голограмма молча уставилась на двух совершающих хаотические телодвижения гуманоидов, больше похожих на шаманов, обкурившихся конопли и впавших в священный транс. Казалось, глаза Черного Ярла искали бубен, которого так не хватало этим двум и который спокойно лежал на своей кушетке.

– Господа! Хватит суетиться. И не задушите только что воскресшего.

Жесткий холодный голос, словно струя ледяной воды, окатившая двух резвящихся щенков, восстановил эмоциональное равновесие присутствующих.

Хоаххин не чувствовал своего тела, наверное, так бывает с душой, готовящейся к дальнему путешествию. Смотришь на себя откуда-то сбоку, видишь собственный труп, все вроде понятно, но как-то так далеко и безразлично…

– Что с ним?

– Он точно здесь, но… какой-то неживой.

– Так живой или не живой?! Профессор, внесите ясность, наконец!

Хоаххин попробовал пошевелить рукой, нет, руки как будто онемели. Неужели вот так все и закончится? Ему было холодно и неудобно перед мечущимися над его телом друзьями, как он мог их так подвести?!

– Пульс стабилизировался, давление поднимается, лежит, молчит, что я еще могу сказать? Может, опять засыпает?

– Хватит!

Смотрящий недоуменно подпрыгнул и уставился на «тело».

– Что хватит?!

– Хватит спать. Не могу больше. Может, у кого найдется чашечка горячего кофе?

Герцог крикнул что-то за неплотно прикрытую лабораторную дверь и, вернувшись обратно, устало покачал седой лысеющей головой:

– А, я-то, старый дурак, уже думал, все, наш десантник сдулся. Профессор, скажите Ярлу, что пациент попросил кофе. Я бы, конечно, лучше залил в него поллитра рома, но думаю, что вы меня не поймете.

Голограмма Ива с кем-то быстро перекинулась парой фраз и сообщила, что прибудет лично через четыре часа. Когда же он взошел на корабль, дожидающийся его у шлюза офицер охраны сообщил, что гостя ожидают в каюте Смотрящего.

– Ты к нам надолго?

– Навсегда.

Ив присел рядом с бледным учеником, закутанным в одеяло, и положил ему руку на плечо.

– А знаешь, что сказал мне однажды Черный Страж? Он сказал мне, что вернется. Он сказал, что ты однажды вернешься к нам навсегда…

* * * Основное русло * * *

Их было четверо. Они, словно стая шакалов, сидели вокруг майора кольцом и спокойно дожидались, когда он придет в сознание. Последнее, что помнил Хоаххин, это как капсула бота отделилась от фрегата и буквально через пару секунд корабль, не защищенный силовым полем, вокруг которого уже начинало разгораться зарево атмосферного костра, разорвало на части от точного залпа орудий планетарного оборонительного комплекса Зовроса. Так что в плотные слои атмосферы планеты его бот проследовал в дружной компании разнокалиберных обломков, мчащихся по самым затейливым траекториям. Заснуть в такой обстановке, конечно, не получилось. Тормозные двигатели включились вовремя. Компенсатор капсулы не оторвался от своего штатного посадочного места не благодаря, а скорее вопреки всем конструкторским расчетам. Глиссада бота должна была закончиться в том самом горном озере, откуда майор однажды умудрился удрать с планеты. Опалив макушки раскидистых столетних деревьев, бот поднял шипящую волну, несколько раз кувыркнулся на ней и быстро пошел на дно. Высадку можно было назвать успешной, даже несмотря на пару поломанных ребер и трещину в предплечье левой руки. Последний легкий толчок стального кокона об илистое дно озера, и майор все-таки потерял сознание…