– Не стоит благодарности.

– Не сделаешь мне одолжение? Давай будем вместе сегодня вечером, словно мы все еще встречаемся. Ради Дженсена и Тернера. Будь моей подставной любовницей.

– А настоящая тебе уже надоела? – спросила она с ухмылкой.

– Точно.

Коринна взяла меня за руку, и мы отважно ринулись в помещение редакции. Она подвела меня к бледному стройному мужчине лет тридцати с небольшим в фетровой шляпе.

– Ариэль, это Дейв Надик, – сказала она.

Самоубийца! Я ожидала увидеть грубого, потрепанного жизнью мужика, но передо мной стоял человек, кажущийся ранимым и уязвимым. У него были упругая гладкая бледная кожа и широко расставленные глаза. Я пожала Надику руку, и он, наклонившись вперед, зажал мою руку в обеих ладонях и произнес:

– Рад встрече. – Просто удивительно, до чего обходительный мужчина!

Коринна потянула меня за руку и повела через комнату к бару, где очкастый мужчина в пиджаке и галстуке болтал с низеньким мужиком с осветленными волосами.

– Лен Хайман и Стю Пфефер, – представила их Коринна.

Провинциальный папаша и панк-рокер. Я пожала обоим руки и назвала себя.

– Ты совсем не похожа на свою карикатуру, – заметил Хайман.

– Вы тоже, – сказала я.

Иллюстратор изобразил Хаймана как противного зануду, но в жизни он оказался симпатичным.

И был гораздо моложе, чем я ожидала, с копной густых волос и кроткими глазами.

Стю Пфефер указал на стоящую рядом с собой высокую элегантную женщину.

– Познакомься, Ариэль, это моя жена Линда.

– Вы… женаты?

– Я стараюсь этого не афишировать, – тихо произнес журналист. – Это вредит моему имиджу. – Я понимающе кивнула.

К нам подошла девушка моего возраста со стрижкой под Бетти Пейдж и большими торчащими сиськами. Она обняла Коринну.

– Это Дана Спэк, – сказала Коринна.

– Приятно наконец-то познакомиться с тобой лично, – сказала Дана.

Это та, что проверяет факты. Та, что быстро кончает. Я бы не стала возражать, если бы эта милашка показала мне несколько трюков для достижения оргазма. Но не успела я и рта раскрыть, как Дана уже помахала кому-то в другом конце комнаты и потащила с собой Коринну.

Я намеревалась направиться прямо к столу с угощениями, но на полпути меня перехватил Дженсен, чтобы представить какой-то худощавой брюнетке.

– Ариэль, – сказал он. – Я бы хотел познакомить тебя с твоим иллюстратором, Тессой Толнер.

Невероятно! Она была настоящей живой копией моей карикатуры – коротко остриженные волосы, родинка над верхней губой, стройное тело, маленькие торчащие груди. Я вдруг поняла, кого эта цыпочка всегда рисовала: себя саму.

– Надеюсь, тебе нравятся мои рисунки? – сказала Тесса.

Разве я могла ей сказать, что они едва не свели моих родителей раньше времени в могилу?

– Разумеется, – сказала я. – Ты делаешь потрясающие рисунки!

И заспешила в сторону еды.

В тот момент, когда я поглощала самосу,[96]ко мне бочком подошел высокий мужик лет тридцати с каштановыми волосами.

– И как оно? – спросил он.

– Недурно, – сказала я.

Незнакомец потянулся за самосой.

– Как вас зовут?

– Ариэль Стейнер. – Мне показалось, что он немного покраснел. – А вас?

– Фред Садовски.

Это имя я явно где-то слышала, но, хоть убей, не могла вспомнить, где именно.

– Очень знакомая фамилия, – сказала я. – Вы раньше писали что-нибудь для газеты?

– В известном смысле, – промямлил он.

– Что вы имеете в виду?

– Я послал в «Почту» несколько писем.

Теперь я знала, кто этот мужик – тот самый придурок, который написал, что я жертва плохого воспитания!

– Как же, помню! В одном из них вы написали про меня такое! – завопила я. – Это страшно унизило моего отца!

– Подразумевалось, что письмо написано с юмором.

– Вы серьезно? Да ваше письмо просто ужасное! Не понимаю, зачем вас пригласили на вечеринку. Что, неужели приглашение получил каждый психопат, написавший нам однажды пасквиль?

– Нет. Меня пригласили, потому что в следующем номере меня напечатают.

– Что?

– За прошедшие несколько месяцев я прислал около двадцати писем, и на прошлой неделе мне позвонил Тернер и предложил написать для них рассказ. Вот я и послал рассказ о своей первой колоноскопии, кстати, анонс поместят на обложку.

И тут к нам подошли Тернер с каким-то худым мужиком лет тридцати. Высокий, с белокурыми волосами, светлыми ресницами и бровями и кривым носом. На голове – черная шерстяная шапочка.

– Ариэль, – сказал Тернер, – это Адам Линн, друг Надика. Хотел с тобой познакомиться.

Фред Садовски незаметно исчез.

– Просто хотел сказать, до чего мне нравится ваше творчество, – сказал Адам, пожимая мне руку. – Все смотрел по сторонам, пытаясь угадать, кто из женщин Ариэль Стейнер, и когда Билл показал мне вас, я очень удивился.

– Почему?

– Не знаю. Наверное, потому что не ожидал увидеть такую привлекательную девушку. – Тернер с ухмылкой ретировался. – Я представлял себе Ариэль Стейнер злой и бессердечной с виду, этакой разбитной тусовщицей, а вы кажетесь… такой наивной.

– Какой-то двусмысленный комплимент, если это вообще комплимент.

– Я не хотел показаться двусмысленным. Просто считаю вас… хорошенькой.

Мне он тоже показался хорошеньким. Особенно с его огромным кривым шнобелем.

– У вас что, сломан нос?

– Да.

– И как это произошло?

– Подрался.

– Из-за женщины?

Адам кивнул. Это возбудило мое любопытство. Мне не хотелось торопить события, но передо мной стоял парень, у которого хватило пыла ввязаться в драку из-за женщины. Помимо своей воли я начала заводиться.

– А что случилось?

– Как-то в одном римском баре я флиртовал с женщиной. К нам подошел какой-то парень и пытался с ней заговорить. Я бросился на него, и он ударил меня по носу.

– Ух, ты! – молвила я. – А что вы делали в Риме?

– Я был в командировке, собирал материалы для своего первого романа.

– О чем он был?