Отряд занимался кто чем: одни собирали дрова, другие готовили ужин, третьи выполняли прочие скучные, но необходимые дела.

К Джапу приблизились Элфрей и Коилла.

— Как он? — спросил Элфрей.

— Пришел в сознание на пару минут, — улыбнулся Джап. — И, наверное, от моего рассказа опять свалился без чувств. Он все еще малость не в себе.

— Для человеческих болезней это характерно. Через некоторое время он придет в себя. Однако меня удивляет это твое новое отношение к нему.

— Никогда не держал на него зла. Да и он, думаю, вовсе не так на меня зол, как ему кажется. Когда все слова сказаны, он для меня просто товарищ.

— Это у него только сейчас такой жалостный вид, пока он болен, — напомнила Коилла. — Так что не размякай чересчур.

— Это мне не грозит.

Элфрей набрал полную грудь воздуха.

— А знаете, сейчас холоднее, чем должно быть, да и посуше места я тоже видел. Но в целом здесь не так уж и плохо. Этот крошечный пятачок земли походит, наверное, на то, как все было на Марас-Дантии, прежде чем начались неприятности. Надо только прищуриться и подключить воображение.

Коилла собиралась было высказаться по этому поводу, но разговор был прерван криками в соседней лощине. Крики были не столько встревоженными, сколько хриплыми, но офицеры все равно решили разобраться, из-за чего шум. По пути к ним присоединился Страйк.

Навстречу сломя голову бежал рядовой.

— Что случилось, Прог? — спросил Страйк.

— Небольшая неприятность, сэр.

— Какая неприятность?

— Лучше бы вам самому посмотреть, сэр.

Пройдя еще немного, они увидели, что остальные солдаты толпятся вокруг устья лощины. Перед ними прохаживались фигурки.

— Только не это, — вздохнул Элфрей. — Вот паразитки!

— Кто они такие? — заинтересовался происходящим Джап.

— Лесные нимфы.

— И еще, судя по их виду, пара суккубов, — добавил Страйк.

У нимф были чувственные формы, облекавшиеся одеждами ржавых тонов, с провокационно-глубокими декольте и разрезами от подола до самой талии, открывавшими соблазнительные и стройные ножки. Они прогуливались, взмахивали роскошными шевелюрами осенних тонов и принимали преувеличенно-соблазнительные позы. Воздух наполнился пронзительными, немелодичными стонами.

— Что за скрежет? — воскликнул Джап.

— Их песня сирен, — объяснил Элфрей. — Предполагается, что искушению этой песни невозможно противиться.

— Не так уж она и искусительна, а?

— Их называют госпожами обмана.

— Они обманывают только сами себя, — хмуро вставила Коилла. — По мне, так они выглядят как подержанные проститутки.

Нимфы продолжали принимать позы. Теперь в свои причитания они стали вплетать все более откровенные выражения. Некоторые солдаты, по всем признакам, испытывали искушение.

— Только посмотрите на них! — прошипела Коилла. — Я ожидала лучшего от этого отряда! Никак не думала, что стоит раздуться их оплодотворяющим мешкам, и они потеряют голову!

— Они молоды и, по всей вероятности, ничего подобного прежде не видели, — сказал Элфрей. — Они не знают, что это иллюзия, да к тому же еще иллюзия, способная убить.

— Буквально? — поинтересовался Джап.

— Эти шлюхи способны высосать жизненную силу из любого глупца, поддавшегося их чарам.

Джап оценил взглядом это зрелище пышной плоти.

— Ну что ж, не самая плохая смерть…

— Джап! — укоризненно воскликнула Коилла.

Он покраснел.

— И что они делают в подобном месте? — задумался Страйк. — Здесь не лучшее место для соблазнения неосторожных.

— Наверное, в более приятных местах они слишком надоели и их оттуда прогнали, — рассудил Элфрей, — или же они так истаскались, что их обычная добыча стала от них уходить.

— Судя по виду, последнее больше похоже на правду, — фыркнула Коилла.

— Сами по себе они не так уж и опасны, — добавил Элфрей. — Они рассчитывают на то, что жертвы пойдут к ним добровольно. Драться, насколько мне известно, они не умеют.

Солдаты обменивались с нимфами зазывными фразами, некоторые стали придвигаться поближе.

— Хорошо, что Хаскер не здесь, — заметил Джап.

У Элфрея вытянулось лицо.

— Забудь и думать об этом.

— У нас нет времени для этой бессмыслицы, — решил Страйк.

— Я тоже так считаю, — объявила Коилла, извлекая из ножен меч. Она зашагала к лощине.

— Я же говорил, — крикнул ей вслед Элфрей, — драться с ними ни к чему!

Коилла проигнорировала его реплику и продолжала идти вперед. Однако целью ее были солдаты. Она обрушила на них град ударов плашмя. Для лучшей доходчивости удары пришлись по бокам. Несколько смачных шлепков, хор воплей — и орки опрометью кинулись к лагерю.

Соблазнительницы оскалились, на чем закончилось их даже самое отдаленное сходство с леди, и убрались прочь.

Коилла победоносно вернулась.

— Ничто так не охлаждает страсть, как побитая задница, — объявила она, вкладывая меч в ножны. — Хотя мне противно, что кто-то из наших солдат мог такими заинтересоваться.

— Мы потеряли кучу времени, — посетовал Страйк. — Невозможно болтаться здесь без конца. Давайте принимать решение по поводу Скратча.

Взвесив все за и против, Росомахи в конце концов решили отправиться на родину троллей. Оказавшись на месте, они заново оценят обстановку.

Они двинулись по маршруту, повторяющему древний торговый путь, который вел на север, к поселению Поли под названием Ледигроув. Не доходя до него, надо будет повернуть на северо-восток, к Скратчу. Такой маршрут чреват своими опасностями, однако на зараженном людьми юге опасны любые передвижения. Все, что оставалось, — это соблюдать осторожность и следить за малейшими признаками опасности.

Хаскер в обсуждении похода никакого участия не принимал. По сравнению с его поведением в аналогичных ситуациях раньше это было что-то беспрецедентное. Остальные эту его заторможенность приписали болезни. Однако физически он достаточно окреп, так что теперь мог ехать верхом на лошади самостоятельно. Упрямство вернулось к нему уже достаточно, чтобы он смог на этом настоять.

Страйк, в свою очередь, настоял на том, чтобы ехать рядом с Хаскером. Около часа они ехали практически в полном молчании, а потом Страйк спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

Хаскер посмотрел на него непонимающим взглядом, словно вопрос его удивил. Наконец он ответил:

— Как нельзя лучше.

От внимания Страйка не ускользнули несколько унылые интонации, с которыми была произнесена фраза, и он хотел усомниться в таком ответе. Однако вслух это делать не стоило, и он ограничился нейтральным: «Хорошо».