Марко и Мика вышли из домика первыми. Когда Алиса к ним присоединилась, они стояли на пороге, помятые со сна и нахохлившиеся как мокрые воробьи, и раскуривали одну на двоих сигарету, последнюю. Передавали ее друг другу, пока не остался только обмусоленный фильтр, из которого они попытались выжать последнюю малость. Марко обжег пальцы и затушил бычок о стену. Неловко хлопнул Мику по плечу.

Сейчас они оба сидели в таких же тележках, каждый в своей, и ехали где-то позади Алисы.

План был простой: проехать незамеченными под ветошью так далеко, насколько цыган пропустят, а дальше продолжить пешком. Если поднажать на педали, можно было успеть еще затемно, чтобы пройти часть дороги под относительной защитой белградской ночи. Надежда была на то, что на далеких окраинах, кажется, не стреляли и, возможно, не ввели никакого режима: ни провластного, ни анархического. Кому нужны спальные блоки, что с них взять. Правда, Алиса опасалась, что дорогу к военному аэродрому должны контролировать. Но это можно было узнать, только подобравшись к нему поближе.

– Райко! – шепотом позвала Алиса, но парень ее не услышал за скрипом колес и негромким шумом города, живущего свою новую ночную жизнь.

Она хотела узнать, что происходит. Пришлось додумывать самой.

Было ясно, что город жил. Петша говорил, что днем стреляют, но уже не военные, а наскоро сколоченные банды и одиночные мародеры, которые разжились оружием. На вопрос Иваны, безопасно ли ехать, только хмыкнул: где сейчас безопасно? Но пока что все шло спокойно. Колеса стрекотали, люди на улице сновали туда-сюда по делам, кто-то остановился на углу и пыхнул оранжевым огоньком сигареты.

Наваливалась дремота. Мерный стрекот велосипедных спиц и покачивание тележки множились на недосып последних дней. Веки тяжелели. Алиса пыталась сморгнуть сон, но как только отступала одна волна, подкатывала следующая. «Смотри, – говорила она себе, – смотри». Но тело требовало своего. Алиса смежила глаза с обманчивым «на минуту», которое еще никогда ни у одного человека не длилось минуту.

Проснулась от удара в бок. Ребра возмущенно отозвались резкой болью. Сквозь остатний сон Алиса услышала звуки. Кто-то кричал. Над криками женский визг резал ночной воздух. Трещали автоматные очереди и кашляли одиночные выстрелы. Алиса принялась раздирать слои ткани и полиэтилена, но за металлической решеткой пальцы коснулись холодного и шершавого асфальта. «Франкенштейн» перевернулся на бок. Ветошь над Алисой зашевелилась. В нос ударил ночной воздух, который после спертого духа в тележке казался вкусным, даже несмотря на кисловатую гарь от выстрелов. Алиса резко, глубоко втянула воздух осипшим горлом. Сначала увидела небо. Потом – белесый овал чужого лица, на котором темнели огромные глаза под рваной челкой. А потом – дуло пистолета.

Алиса ударила ногой снизу вверх. Попала по запястью. Человек вскрикнул и разжал пальцы. Оружие упало в тележку. Алиса судорожно зашарила в тряпках. Человек рывком наклонился и попытался ее оттолкнуть. Она ухватилась за рукоятку первой. Прицеливаться было некогда. Залепила по носу кулаком, в котором сжимала пистолет. Противно хрустнуло. Брызнуло теплым на руку. Она с силой боднула головой снизу вверх. Пока человек выл и ругался, на четвереньках выбралась из тележки и замотала головой по сторонам. На четвереньках рванула за нее, когда рядом просвистела пуля. Кажется, стрелял снайпер.

– Мика! – крикнула наугад.

Кажется, откуда-то донесся голос в ответ, но слов было не разобрать.

Алиса выглянула из-за тележки. В темноте сцепились десятка два человек. Кто против кого, разобрать было невозможно. Справа валялись на земле пакеты, из одного выкатились крупные круглые яблоки и тянулась белая лужица из пробитого пакета молока. Слева встали два «франкенштейна», один стоя, второй тоже на боку. Тряпье и хлам валялись на асфальте. Поверх тележки, которая стояла, на груде мусора распростерся один из цыганят. Тело крупно подрагивало. Сначала Алиса подумала, что он ранен. Потом сообразила: это тот, кто в тележке, пытается выбраться и толкает тело снизу вверх.

Дальше Алиса не успела осмотреться. Человек, который пытался ее застрелить, поднялся на четвереньки и, цепляясь за бортик тележки, попытался встать во весь рост. Алиса не раздумывала. Передернула затвор, но прицелиться не успела. Раздался выстрел. Тело замерло, а затем осело на асфальт.

Что было дальше, она помнила отрывками.

Рванула к ближайшему «франкенштейну». Почти сразу врезалась в кого-то так, что воздух выбило из легких. Оттолкнула. Краем глаза заметила, что слева сцепились двое, а справа кто-то замахнулся бейсбольной битой, картинно замер в замахе и рухнул на землю.

Похоже, где-то была снайперская точка.

Очередной выстрел звонко щелкнул. Плечо обожгло. Алиса упала, перекатилась вперед и нырнула за «франкенштейна», поверх которого все еще дергалось тело. Ощупала плечо: прошло по касательной. Ухватила чужую лодыжку. Дернула. Еще. И еще. Тело медленно завалилось набок и упало рядом с тележкой. Мальчишка, который встретил их у реки вместе с Райко, смотрел в небо стеклянными глазами. Из уголка рта сочилась темная подсыхающая дорожка.

Алиса даже имени его не спросила.

Ветошь зашевелилась. Алиса стукнула в металлический бортик тележки и позвала:

– Это я!

– Господи, сестра, вытащи меня!

В голосе Иваны звучала панике. Алиса приподнялась, вцепилась в пакет, набитый чем-то тяжелым, сбросила его на землю и снова укрылась за бортиком.

– Ивана! Не высовывайся сразу, слышишь? Там снайпер! Слушай меня!

Алиса снова поднялась и сбросила следующий набитый пакет. Потом какой-то тряпичный узел. В следующий раз рука встретилась с рукой: Ивана разгребала оставшееся барахло изнутри.

– Слышишь? Не выскакивай! Разгребешь – сиди! Я скажу, когда!

Алиса выглянула из-за тележки. Теперь можно было осмотреться внимательней. Ни Райко, ни других цыганят не было видно. На асфальте Алиса насчитала четыре тела, но все они были крупными, взрослыми. Алиса не сразу заметила четвертую тележку через дорогу, у крыльца с потухшей вывеской частной клиники. «Франкенштейн» лежал на боку. Рядом никого не было. Слева из-за кустов раздавался глухой удар, а потом все затихло. Выстрелов больше не было, как и никого живого в зоне видимости. Кто бы ни напал на цыганские тележки, либо разбежались, либо попрятались. Направо тянулся городской газон с плотно рассаженными деревьями, за которыми стояли типовые пятиэтажки, налево в темноте виднелся абрис высотки «Башня Генекс». Острый шпиль пронзал темное небо.

– Ивана? Слышишь?

– Да.

– Сейчас все нужно делать очень быстро. Зацепишься за бортик и перевалишься за бок. Не вставай в полный рост, не садись: цепляйся и переваливайся. Поняла? Я помогу.

– Поняла.

– Хорошо. Давай на «три». Раз. Два.

На счет «три» Ивана уцепилась за верхний край тележки. Алиса приподнялась, ухватила ее за запястья и рванула на себя. «Франкенштейн» начал заваливаться вместе с Иваной. Алиса уперлась ногой, чтобы удержать его на земле. Ивана неловко перевалилась и упала прямо на Алису. Та сначала прижала ее к груди, а потом столкнула на асфальт. Тут же взяла за руки и всмотрелась в лицо.