– Добре, – кивнула бабка, после чего угостила Дима только что сваренными варениками с черешней.

После этого работа «экспедитором» продолжилась.

А поскольку в следующих ночных вояжах подлежащих экспроприации больше не попадалось, бывший разведчик решил изменить тактику.

Он стал посещать городской базар с барахолкой, выискивая барыг и спекулянтов. Определить тех не составило большого труда. Если обедневший послевоенный люд продавал последнее и покупал крохи, эти делали все с размахом. У мордастых мужиков, благообразных старичков и разбитных молодиц с бегающими глазами, можно было купить или обменять многое, но только себе в убыток. Немногочисленные стражи порядка к ним не касались и, отворачивая головы, проходили мимо.

Одни из «коммерсантов» были местными, и Дим тут же исключал их из своих планов, а другие приезжими, из ближайших местечек и сел, которых вокруг Бердянска хватало.

В течение лета в поездах местного направления и на пустынных шляхах старшина провел еще несколько успешных операций, а затем пришлось сматываться в просторы Таврии.

Тем вечером, когда он вернулся из кинотеатра на Приморской площади, где шла довоенная комедия «Веселые ребята», хозяйка сообщила, что к ней заходил местный участковый и расспрашивал о постояльце.

– И что вы ему сказали? – внешне безразлично поинтересовался Дим.

– Тилькы тэ, шо ты живэшь у мэнэ и справно сплачуешь за кимнату.

– А он?

– Просыв зайты до нього на участок, колы будэш вдома.

– Обязательно зайду, – сказал Дим. – А пока пойду отдыхать. Доброй ночи.

Когда сквозь облака проглянул серп месяца и хутор уснул, одетый по-дорожному Дим тихо вышел из пристройки и прислушался. В остывающем воздухе скрипели сверчки, со стороны оврага доносило хор лягушек.

– Прощевай, тетка Одарка, – кивнул Дим в сторону темных окошек хаты и, вскинув на плечо вещмешок, пошагал через зады усадьбы к темнеющей на фоне неба посадке.

Спустя сутки он приехал поездом в Херсон, где занялся поиском жилья в пригороде. При наличии дензнаков особого труда это не составляло, и уже к вечеру он снял хибарку на берегу Днепра у одного из местных рыбаков, занимавшегося ловом тарани и леща на своей шаланде в лимане. В этом месте он был необычайно широк и полноводен, имел выход к морю и веселил глаз живописными пейзажами.

После провинциального Бердянска город впечатлял своими размерами и многолюдьем. Он еще носил многочисленные следы войны, но уже активно восстанавливался. Работал порт, заводы и фабрики, из других краев все еще возвращались разбросанные лихолетьем жители.

Обосновавшись на новом месте, Дим тут же занялся изучением объекта своих будущих действий, знакомясь с городом и его окрестностями. Для начала он побывал в порту, на вокзале и местных рынках с барахолками (последних здесь было намного больше), а потом стал знакомиться с ними более детально.

В один из таких дней, когда после полудня Дим возвращался домой, прикупив зелени и продуктов, в старом парке он услышал возбужденные голоса – мужской и женский.

А когда подошел ближе, увидел, как парень, примерно его лет, хлещет ладонью по лицу сидящую на скамейке девушку. Та активно оборонялась, царапаясь и кусаясь, но силы были явно неравные.

Шмякнув бумажный пакет в траву, Дим тут же вмешался и, уцепив наглеца спереди за ворот, а сзади за штаны, перебросил его через скамейку в кусты, где тот с треском приземлился.

Через секунду малый выскочил оттуда с зажатой в кулаке бритвой, хрипя «Попишу, падла!», но в следующий миг его запястье попало в стальной зажим, а голова дернулась от сильнейшего удара.

– Отдохни, – вывернул из безвольной руки бритву Дим, после чего оттолкнул парня, и тот свалился наземь.

– За что он тебя? – обратился к девушке, кивнув на бесчувственное тело.

В ответ та вскочила со скамейки и с криком «Так тебе и надо, козел!» пнула носком туфельки валяющегося хулигана.

– Ну-ну, – успокоил незнакомку Дим. – Зачем столько эмоций?

– Так он же кот, – сказала та непонятное, кривя губы и поправляя разорванное на плече платье.

– Ладно, – взял с травы свой пакет старшина. – Я живу тут рядом. Если хочешь, можешь зайти и привести себя в порядок.

Потом они шли рядом по тропе, и Дим украдкой рассматривал Риту (так звали девушку). Она была стройной, южного типа и довольно миловидная.

– А вот и моя обитель – открыл скрипучую калитку хозяин. – Прошу любить и жаловать.

– Небогато живешь, – сказала Рита, когда, миновав небольшой, заросший полынью дворик, они вошли внутрь хибары.

– Мне хватает, – ответил Дим. – Вон там рукомойник и полотенце, – показал рукой за перегородку, – а иголку с ниткой я тебе сейчас организую.

Пока гостья приводила себя в порядок, он прихватил ведро и спустился к реке за водой, а вернувшись, обнаружил Риту сидящей обнаженной на кровати.

– Иди ко мне, – блеснули черные глаза, и случилось то, что должно было случиться.

Когда пыл страсти спал и они лежали рядом, глядя в потолок, Дим спросил, кто такой «кот», и девушка звонко рассмеялась.

– Так ты не из блатных? – погладила наколки у парня на груди. – А я думала из них. Выходит, ошиблась. А кот – это сутенер. Теперь понял?

– Понял, – нахмурился Дим. – Так ты…

– Да, – последовал ответ. – И нас у него еще трое.

– А за что он тебе бил?

– Не хотела работать, как Светка. Ей Жмур порезал лицо. Уже неделю лежит в больнице.

– Не знал, – скрипнул зубами Дим. – Иначе свернул бы тому Жмуру шею.

– То же он грозился проделать и со мной, жестокий гад, – сжала кулачки Рита.

Внезапно у Дима возникла мысль, и он приподнялся на локте.

– Слушай, а где живет эта тварь? Которая любит резать девушек.

– Зачем это тебе? – насторожилась Рита. – С ним лучше не связываться.

– Я просто хочу помочь, – пожал плечами Дим. – Иначе он так просто не отстанет.

На некоторое время в комнате возникла тишина, нарушаемая зуденьем мухи, а потом девушка прошептала:

– Улица Гоголя дом три, квартира четыре.

– Ну, вот и ладненько, – обнял ее Дим, после чего пара снова занялась любовью.

Когда он проснулся, за окном розовел рассвет и чирикали воробьи. Риты не было.

– Как пришла, так и ушла, – зевнул старшина, чувствуя приятную истому в теле.

За квартирой «кота» он следил двое суток. Тот жил один, спал до полудня, а после отправлялся в город. Возвращался ближе к утру, насвистывая «Мурку».

На третью ночь Жмур пришел раньше. Дождавшись, когда в окнах дома погас свет, Дим поднялся на второй этаж, остановился у нужной двери.