должен был состояться в соседнем поселке. Он ничего не сказал, лишь вежливо приподнял свой цилиндр. В такую рань вокруг никого не было. Появление этой высоченной фигуры на минуту ошеломило Фелисити. Но потом она догадалась, кто это, и тут же побежала домой готовиться к церемонии.

Это был один из мрачнейших ритуалов и вместе с тем один из самых сложных. Все необходимое уже было собрано и разложено на большом плоском камне, лежащем у кромки воды. Для этого обряда нужно было выбрать место, обязательно рядом с водой, и время, когда солнце и луна находятся в небе одновременно. К счастью, луна взошла рано, и ее появление совпало с отливом. Все это Фелисити восприняла как хороший знак. Было около восьми вечера, и заходящее солнце светило еще достаточно ярко. Но уже луна, большая, мертвенно-бледная, цветом и видом своим похожая на сыр, всходила над морем. Фелисити вскарабкалась на камень, стараясь не капнуть водой на ритуальные предметы. Хотя плавала она тоже не просто ради развлечения. Это тоже была часть будущего ритуала. Очищение водой – существенная часть обряда, так же как одежда без швов и без рукавов. И тут купальный костюм оказался как раз к месту. Она насухо вытерлась новым полотенцем, которое купила утром.

Обсохнув и согревшись, она начала готовить сцену. Вода с тихим плеском омывала камень. Это был особый, мертвый час отлива. На поверхности камня Фелисити насыпала круг из песка, а внутри круга – треугольник из соли. По сторонам треугольника она положила маленькие букетики мака и собачьего шиповника. На острие треугольника, указывающего на море, поместила электрический фонарик, оплетенный травой зверобоя. Фонарик, повернутый внутрь треугольника, она включит, когда начнется обряд. Возле правого угла треугольника стояла медная чашка с белым вином; перочинный нож, приобретенный, как и полотенце, только сегодня; немного камфорного дерева и алоэ в пакетике; объемистая бутылка с бензином; спичечный коробок, а в нем живой жук; а еще ультразвуковой свисток и колода карт Tapo. В центре треугольника стояло нечто вроде треножника, а под ним были рассыпаны веточки лавра вперемешку с древесной стружкой. На треножник она водрузила алюминиевую кастрюлю с молоком и оливковым маслом. Возле левого угла треугольника лежал человечек восьми дюймов высотой, сшитый из украденного у мисс Картер нейлонового чулка и набитый бумагой. Рядом – остро заточенный прутик на случай, если придется поднять человечка – ведь руками во время ритуала к нему прикасаться нельзя. Припасена была также коробка спичек, которую Фелисити спрятала на груди под купальным костюмом.

Теперь все было готово. Фелисити почему-то стало не по себе, даже чуть страшновато. Она огляделась. Никого, пусто. Вокруг лишь камни коричневые, бесформенные. Она взглянула на море. Заходящее солнце отбрасывало последние лучи на воду. Луна поднялась выше, уменьшилась и стала ярче. Из призрачного сумрака выплыло что-то черное и, низко летя над водой, стало медленно приближаться. Это был баклан. Птица подлетела к берегу и уселась на камень неподалеку. Фелисити включила фонарик. Лучик, пробивающийся сквозь травяную оплетку, обнаружил неровную поверхность камня.

Фелисити открыла церемонию двумя заклинаниями. Первое – обращение к Духу, который должен помочь в осуществлении ритуала. Этот Дух был не Ангус, он был могущественнее Ангуса, дух, которому она не дала имени и к которому лишь в редких случаях решалась обращаться. Призыв был беззвучный. Фелисити написала разные заклинания для такого рода случаев, но они все звучали так глупо, что она решила обойтись без вульгарного посредничества слов. К тому же ей показалось, что лучше не уточнять, чего именно она стремится достичь. В общем и так ясно, а в остальном надо положиться на Духа. Второе заклинание, тоже безмолвное, одно из тех, которыми Фелисити сопровождала все свои магические действия. Суть его заключалась в следующем – что бы ни решил Дух или духи, будущее они открывать не должны. Фелисити испытывала панический страх перед тайной будущего. И боялась, что не сумеет обуздать духов и те выболтают нечто такое, чего и знать не хочется.

Фелисити сделала ножом небольшой надрез на руке. Нож вообще-то был оставлен на потом, но она чувствовала, под влиянием Ангуса, что надо сделать надрез ножом еще до того, как он будет употреблен для других целей. Она измельчила веточки лавра и поднесла к ним спичку. Вышло не совсем удачно. Деревянная стружка загорелась довольно охотно, а вот веточки просто обугливались на концах, а гореть не хотели. После нескольких попыток они кое-как загорелись, и кастрюля с молоком и маслом потихоньку начала нагреваться. Она бросила в огонь сначала камфару, потом алоэ. Пламя стало желтовато-зеленым, и странный резкий аромат поднялся над треножником. После того как несколько веточек лавра загорелись, Фелисити обождала, пока огонь догорит, и тщательно соскребла немного пепла. Как она считала, это был пепел именно лавра. После чего высыпала пепел в медную чашку с белым вином. Размешала и поднесла к губам. Вкус был довольно противный. Она отпила глоток или два и опустила чашку. По ритуалу надо было сделать два глотка, но она боялась отравиться. Взяла карты Tapo.

Это был решающий момент, потому что если вытащить из колоды противоречивые или бессмысленные карты, обряд можно считать испорченным. Фелисити по опыту знала, что способна истолковать почти любую карту с выгодой для себя. В этом тоже сказывался ее колдовской талант. И все же она с тревогой ожидала, что же скажут ей карты. В дополнение к Tapo она создала свой личный толкователь. Различные изображения на картах она связывала с людьми, которых знала; наиболее значительные появлялись обычно в двух мастях. Отец – Король и Король Пик. Мать – Королева и Дама Пик. Дональд – Жонглер и Шут. Она сама – Королева Кубков. Таинственная фигура Священника означала кого-то неизвестного, пока неизвестного, но однажды он появится, чтобы изменить ее жизнь. Изображения Папессы или Верховной Жрицы – это была ее собственная преображенная ипостась, пока еще далекая от нее и скрытая завесой. Мисс Картер для нынешних целей была представлена Лунной картой и Королевой Пентаклей.

Фелисити держала в руке только карты Старших арканов и фигуры четырех мастей. Так было меньше вероятности вытащить нечто бессмысленное. Она вытащила пять карт и положила их на камень лицом вниз. Сделала торжественную паузу. После чего начала переворачивать карты одну за другой. Смотрела, что получается, и не верила своим глазам. Слева направо карты шли в таком порядке: Королева, Король Пик, Разбитая Башня, Висельник и Луна. Это невероятно легко поддавалось толкованию и очень благоприятствовало обряду. Карта в центре всегда была решающей. Разбитая Башня символизировала магический смысл обряда – отделить отца от