Шипя сквозь нее, я оглядываюсь, пытаясь понять, где я. Они ранили Катона, забрали меня и исследования.

Что означает… Я снова за стеной.

Судя по комнате, в которой я нахожусь, я нахожусь на работе.

Отлично.

Стены того раздражающего, скучного белого цвета. Окон нет, всего одна дверь, и я готова поспорить, что она заперта. Они небрежно бросили меня в пустую комнату, даже не потрудившись приковать меня, идиоты. Я осматриваю углы и замечаю камеру, поэтому выключаю ее, прежде чем, спотыкаясь, подняться на ноги. Мне приходится ухватиться за стену, потому что у меня кружится голова. Дыша сквозь подступающую к горлу желчь и слабость в конечностях, заставляю себя напрячь ватные ноги и иду к двери. Проверяю ручку и обнаруживаю, что она заперта, как я и думала, затем начинаю расхаживать взад-вперед, не желая снова впадать в беспамятство.

Мои мысли медленны и не расторопны, но все еще причиняют боль.

Катон… Боже, Катон. Я помню, как он упал, ранение в груди… поворачиваю голову, и меня рвет. Вытирая рот и бросая свирепый взгляд в камеру, я снова начинаю расхаживать взад-вперед.

Думай, Талли. Вот что он сказал бы мне. Думай логически.

Катон был ранен, но он может исцелиться от чего угодно. Он практически неуязвим, и, если я права, он в безопасности. Кто-нибудь, несомненно, найдет его и окажет помощь. Эта мысль позволяет мне сосредоточиться на моей ситуации, потому что я совсем одна и окружена врагами в единственном месте, куда я раньше с радостью приезжала.

Получили ли они результаты исследования?

Если так, то почему я жива?

У меня так много вопросов и так мало ответов. Подняв руку, я вытираю лицо, и тут я вижу — на моих ладонях запеклась кровь Катона, и меня снова тошнит. Я размазываю ее по их идеальным белым стенам, потому что черт с ними.

К черту людей.

От меня зависят спасение монстров и не дать людям развязать новую войну.

От игры в бога

Возможно, они недооценивали меня всю мою карьеру, но сейчас у меня все получится, потому что я собираюсь прикинуться дурочкой и разорвать их на части изнутри.

Но первое что нужно сделать, это выбраться из этой комнаты.

КАТОН

Я спешу по улицам с Арией и Акуджи, доверяя ее плану. В конце концов, она знает о людях и их мире больше, чем мы. Если это означает работать с ними, чтобы вернуть мою Талию, то я сделаю это. Я сделаю все.

Однако Акуджи недоволен. Его недольство чувствуется в каждой линии его тела, когда он смотрит на свою пару, его яростная потребность защитить ее очевидна в его взгляде. Когда мы останавливаемся, чтобы подождать, Акуджи поворачивается к Арии.

— Ты уверена? Проходя за стену…

— У нас нет выбора.

Мое нетерпение вернуть Талли заставляет меня нервничать, но я отхожу, чтобы дать им возможность поговорить наедине, зная, что со своей парой я поступил бы точно так же. Я никогда не должен был подпускать их достаточно близко, чтобы забрать ее, и теперь я буду жить с этим страхом и сожалением до конца своей жизни.

Когда верну Талли, я больше никогда ее не отпущу. Я запру ее в своей комнате и буду кутать в наши меха, пока не сделаю ее своей, как и следовало с самого начала.

Я снова подхожу ближе, когда Ария начинает расхаживать, пытаясь развеять беспокойство Акуджи. Чего они не знают, так это того, что, несмотря ни на что, я перелезу с ней через стену, чтобы вернуть свою пару. Я слушаю, как они препираются, не произнося ни слова.

Пусть они спорят, меня это не остановит.

Ее план прост — вызвать хаос за стеной, привлечь людей, которые патрулируют за ее пределами, к этим точкам и проникнуть внутрь. Затем мы пройдемся по городу, найдем Талли и вернем ее домой.

Она не справится с заданием без меня. Талли надрала бы мне задницу, если бы Ария пострадала, но я также планирую разорвать на части каждого ублюдка, который прикоснулся к моей паре.

— Но как, черт возьми, нам тебя спрятать? Весь мой план основан на том, чтобы не привлекать внимание, — огрызается Ария.

— Мы разберемся с этим, малышка. — Акуджи притягивает ее в свои объятия, но я не упускаю его торжествующей улыбки, даже когда ревность переполняет меня. У него есть его пара, в то время как мои объятия пустые без Талии. — Пока мы вместе.

— Ага, быть милым тебе не поможет, — бормочет Ария, ударяя его в грудь и отстраняясь, упирая руки в бедра и глядя на него.

— Да, это будет весело, — ухмыляется Акуджи.

Как раз в этот момент раздается первый сигнал, и мое сердце подпрыгивает.

Я иду, Талли.

Просто продержись, моя пара.

ГЛАВА 37

ТАЛИЯ

— Привет? Эй, кто-нибудь смотрит, или вы там дрочите друг другу во время перерыва? — Кричу я, расхаживая по комнате и свирепо глядя в камеру. — Зачем похищать меня и запирать здесь? Или вам хватило мозгов только только на это? Ой, я должна была испугаться? — Я изливаю свои страхи и тревоги, пока разглагольствую в камеру. Я так погружена в разглагольствования, что едва слышу, как открывается дверь, но когда дверь закрывается обрываю свои слова и поворачиваюсь, впиваясь взглядом в улыбающееся лицо доктора Хейса.

— Ну здравствуй, Талия. Как чудесно, что ты присоединилась к нам.

— О да, это было такое чудное приглашение, — огрызаюсь я, скрещивая руки на груди.

Он хмурится, внимательно наблюдая за мной.

— Ты работаешь на нас. Мы отправили тебя на полевой эксперимент, где тебя похитили и держали монстры. Мы спасли тебя и вот какую благодарность мы получаем?

— Кто сказал, что меня похитили? — в гневе спрашиваю я.

— Вы не вернулись с исследованиями, хотя знали, насколько это важно для компании, и когда мы нашли вас, вы были в лаборатории с монстром… Или я ошибаюсь? — Взгляд, который он бросает на меня, говорит, что он знает, но он хочет, чтобы я это сказала. — Ты завела друзей, Талия? Подружилась монстрами и почувствовала к ним жалость? — Я скрежещу зубами, когда он ухмыляется. — Или, может быть, вы ознакомились с исследованиями. — Мой глаз дергается, и он самодовольно ухмыляется. — Бедная маленькая Талия, ты трахаешься с монстрами?

Я влепляю ему наотмашь пощечину, но когда Хейс смотрит на меня в ярости говорит.

— Ты пожалеешь об этом, — сообщает он мне, с