прищуренными глазами, показывая скрытое зло.

— Да ни за что, было слишком приятно врезать тебе и видеть, как твоя идеальная, прилизанная прическа съезжает с места? Это того стоило. Итак, доктор Хейз, вы, кажется, одержимы монстрами и сексом. Вы хотите с ними трахнуться? — Я пробегаюсь глазами по его телу. — Ну, по вам все ясно. Вы выглядите очень напряженно и вам бы не помешал хороший трах с монстром, чтоб скинуть напряжение.

Я виню свой страх, гнев и рану на голове за свои слова, но, честно говоря, не жалею о них. Может быть, на меня повлияла Ария, или, может быть, я ненавижу ублюдков, которые это сделали.

— Ты закончила? — усмехается он, явно раздраженный. Я киваю, и Хейс фыркает, оглядывая меня. — Хорошо, давай приведем тебя в порядок и вернемся к работе.

— Вернёмся к… работе? — Я уклоняюсь, уставившись на него так, словно он сошел с ума.

— Да. В конце концов, теперь у нас есть исследование и человек, который может его прочитать.

Черт…

КАТОН

Мир людей ужасен. Неудивительно, что моя гениальная Талия не блистала здесь так ярко.

Я неохотно следую за Арией, молча осматривая наше окружение в поисках каких-либо следов моей пары.

Я не могу говорить или быть вежливым. Талия — моя единственная забота, и единственное, на чем я могу сконцентрироваться, — это быть рядом с ней. Когда Акуджи разговаривает со своей парой, я блокирую его, не желая отвлекаться.

Человеческий мир не подходит для моей солнечной Талии. Он слишком темный, слишком скучный и слишком полон боли. Ей нужны красивые светильники, цветы, книги и произведения искусства. Ей нужны красота и счастье. Ей нужна поддержка…

Она нуждается во мне, и когда верну ее, я собираюсь показать ей это.

На мгновение в моей голове проносится мрачная мысль. Что, если она не захочет возвращаться? Что, если Талия захочет остаться здесь, с людьми? Но потом вспоминаю, как она боролась, чтобы добраться до меня, сражалась со своим собственным народом.

Нет, ее место с нами по ту сторону стены.

Она такой же монстр, как и мы. К черту людей. Она была у них, и они плохо с ней обращались. Теперь она наша.

Когда мы добираемся до ветхой лачуги, которая, кажется, стоит на сваях и построена из разнокалиберных металлов, Ария толкает нас с Акуджи в тень сбоку строения. Мы стоим, сгорбившись, пока она пристально смотрит на нас, из здания доносятся звуки тяжелого дыхания и бормотания. От вони этого места у меня чешется в носу. Запах немытых тел, пота, разложения и смерти — все это слишком сильно для моих сверхчувствительных органов чувств.

— Не двигайтесь, я ненадолго. — Она бросает на нас сердитый взгляд, и уходит.

— Твоя пара немного пугающая, — шепчу Акуджи, и он посмеиваться, наблюдая за ее удаляющейся фигурой.

— Разве она не справедлива? — Его голос звучит мягко и любяще, и мне интересно, так ли это звучит у меня, когда я говорю о своем счете. — Твой очень умный, это, должно быть, пугает.

— Нет, мне нравится, что она может поставить меня на задницу, выражаясь научным языком. — Я улыбаюсь Акуджи, и он хихикает, хлопая меня по плечу.

— Я рад за тебя, брат. Я действительно рад. Ты заслуживаешь кого-то, кто увидит твою гениальность и твою любовь ко всему умному.

Я закатываю глаза и улыбаюсь ему в ответ.

— И ты заслуживаешь кого-то, кто сможет справиться с твоим сумасшествием.

Он смеется громче, чем раньше, и мы оба замираем, когда слышим, что происходит внутри.

Акуджи выпрямляется и начинает рычать. Вздохнув, я тянусь к нему, понимая, что это значит, но я не могла удержать его так же, как они не смогли бы удержать меня, если бы это была Талли. Вместо этого я наблюдаю, как он врывается в хижину.

В конечном итоге мы убьем здесь каждого человека.

— Чудовище! Чудовище! — Я слышу чей-то крик.

Да, эти двое такие же подлые, как, ну, монстры.

Мгновение спустя я слышу предсмертное бульканье и чуть не ударяюсь головой. Акуджи только что убил кого-то… или, может быть, Арию. Я бы не стал сбрасывать это со счетов. Черт, я лучше пойду посмотрю, все ли с ними в порядке. Талли была бы так зла, если бы я позволил пострадать ее подруге.

Проскальзывая за угол, я как раз собираюсь зайти внутрь, когда слышу тихий стук.

Поворачиваясь, я автоматически приседаю, но это бесполезно. В меня летит какой-то предмет, расширяясь и пригвождая меня к земле, а затем мое тело пронзает электрический разряд. Агония пронзает мои все еще заживающие нервные окончания, когда я дергаюсь и рычу под натиском.

Сквозь свою боль я вижу людей, несущихся к нам.

Только не это!

Электричество слишком сильное, и я начинаю отключаться, приходя в себя только тогда, когда кричит Ария. Этот звук пронзает меня насквозь. Это тот же звук, который издала Талли. Мне удается повернуть голову, чтобы увидеть, как она кричит на спине человека, в то время как Акуджи неподвижно лежит на земле. С нарастающим ужасом я наблюдаю, как они вырубают Арию.

Только не снова.

Никогда больше.

Я выпускаю дымку и с мучительным ревом вырываюсь из сети. Я слышу, как они кричат друг на друга, но мне все равно. Я прорываюсь сквозь их массы, потрошу их и отрываю головы. Кровь забрызгивает меня, в то время как предметы бьют меня, пытаясь сбить с ног.

Моя единственная мысль о Талли.

Если я сейчас умру, никто ее не спасет.

Я преодолеваю боль, раздирающую горло, но все больше и больше солдат надвигаются на меня, пока сильный удар не поражает мою шею, прямо между соединением с мозгом и позвоночником, и я больше не могу бороться с ожидающей темнотой.

Я погружаюсь в темноту, снова с ее именем на устах.

ГЛАВА 38

ТАЛИЯ

Меня ведут в душ рядом с одной из лабораторий, охранник стоит у двери, пока я раздеваюсь и моюсь, смывая с себя всю кровь и рвоту. Я снова чуть не плачу, оттирая кровь Катона, прежде чем заставляю себя продолжать двигаться. Я не смогу помочь ему, если буду эмоционально подавлена и сломаюсь. Они рассчитывают, что я их защищу, поэтому мне нужно быть сильной.

Я бы сделала все, что угодно, лишь бы он был здесь и чувствовал, как он притягивает меня в свои объятия и обещает, что все будет