– Да.

– Вот что я скажу тебе, кьярида… Только не обижайся наменя.

– Я постараюсь, – упавшим голосом говорит Васька.

– Я… Я хочу жениться на тебе!

Ослепительно сверкнув, глаза птицы Кетцаль на мгновениеподергиваются матовой пленкой и тут же снова выпускают свет; перья птицыпереливаются и дрожат. Она распускает хвост (украшенный картинкаминепристойного содержания) и оглашает окрестности победным криком.

В этом – весь Ямакаси. Никогда не поймешь, шутит он илиговорит серьезно.

– Я согласна, – хохочет Васька. – Только приодном условии.

– Можешь не прописывать меня в своем колумбарии…

– Нет-нет… Я не то хотела сказать… При условии чтоТобиас Брюггеманн будет на нашей свадьбе шафером.

– Не волнуйся, кьярида, – улыбка сходит с лицаЯмакаси и все черты его обостряются. – От Тобиаса Брюгге-манна тебе неотвертеться.

* * *

…Они повторяют полеты два или три раза в неделю:предпочтение отдается центру, Васильевскому и Петроградке, Чук и Гек не встретилисьим ни разу. Взбираясь на крышу, Васька непременно вспоминает о Гоа июго-западной оконечности Португалии (живы ли перцы? что-то они запропали, моглихотя бы звякнуть, вот и верь после этого в вечную любовь).

Вспоминает – и тут же забывает.

Ревнивая близость неба не позволяет ей думать ни о чемдругом, кроме самого неба. Касаясь макушкой его внешнего края, видя впередисебя (или чуть справа, или чуть слева) полотняную спину Ямакаси, Васькачувствует себя почти счастливой.

И нет никаких других причин, чтобы не чувствовать себяподобным образом.

Ямакаси вовсе не альфонс, как можно было бы предположить,исходя из содержимого рюкзака. Каждое из его возвращений посленепродолжительной отлучки знаменуется фруктами, мясной нарезкой, холоднымивареными креветками и пивом. А недавно он подарил Ваське дорогое белье издорогого магазина: говорят, девушкам нравятся, когда их парни дарят такие вещи.Ямакаси считает себя ее парнем – это произвело на Ваську гораздо большеевпечатление, чем само белье.

Лучше не думать о нем – о белье, не о Ямакаси.

Выбор белья обнаруживает, что Ямакаси знает в нем толк.Фирма не самая раскрученная, скорее – отличающаяся аристократизмом иреспектабельностью. К тому же фактура и цвет белья идеально подходят кВаськиной коже. Для парня, у которого есть только одна жилетка, одни штаны исандалии эспарденьяс, такой выбор можно считать поразительным. Скольким же еще девушкамон дарил то же самое?

– Оказывается, ты большой специалист по женскомубелью, – подначивает Ямакаси Васька.

– Совсем не специалист. Купил первое попавшееся.

– Что-то непохоже.

– Неужели ты ревнуешь, кьярида?

– Вовсе нет, – гневно отвечает Васька и в ту жесекунду понимает:

конечно же это ревность. Ревность и больше ничего.

– Можешь выбросить, если хочешь, – теперь ужеЯмакаси подначивает ее.

– Еще чего!..

Белье действительно прекрасно. Но лучше не думать о нем.

Можно, например, подумать о татуировках. У нее тоже естьтатуировка (пятилистник на правом плече); татуировка была сделана года триназад в состоянии алкогольного опьянения, в какой-то сомнительной tattoo-лачугена окраине города. Владелец лачуги, явно находившийся под кайфом, представилсякак мастер, гы-гы, татуажа. Одного взгляда на мастера хватило бы, чтобы бежатьиз лачуги куда глаза глядят. Но Васька была не в состоянии передвигаться и ктому же безумно хотела испохабить тело хоть каким-нибудь изображением. Послеполучасового рассматривания каталога, она остановилась на крылатом солнечномдиске, и, согласовав с мастером, гы-гы, татуажа рисунок, место расположениярисунка и вопрос оплаты за рисунок, со спокойной совестью заснула в кресле.

Мастер разбудил ее через четыре часа.

У Васьки раскалывалась голова и страшно жгло плечо, но всеэто стоило перетерпеть ради потрясающего своей красотой крылатого солнечногодиска.

– Можно уже посмотреть? – трепеща от радости,сказала Васька.

Мастер, гы-гы, татуажа надолго задумался.

– Может, пивка? – неожиданно предложил он.

– Не покатит.

– Водочки?

Васька никогда не похмелялась, а потому отвергла и водку.

– Тогда косячок, а? – не унимался мастер. –Есть косячок с отличной таджикской анашой.

– Не парь мне мозги. И дай сюда зеркало.

Шумно вздохнув, мастер, гы-гы, татуажа вручил ей небольшоекруглое зеркало в металлической оправе и, пятясь задом, затрусил в противоположныйконец комнаты.

То, что Васька увидела в зеркале, потрясло ее до глубиныдуши и минут на пять лишило дара речи. Вместо роскошного солнечного диска,украшенного крыльями и драконами, она увидела жалкую пародию на цветок яблониили пятипалой сирени; во времена ее покойного дедули и покойных родителей такиестилизации именовались фестивальной ромашкой.

Васька не стала устраивать скандал (хотя могла бы) и непокалечила мастера, гы-гы, татуажа (хотя могла бы), она просто сказала ему:«Чтоб ты сдох», и гордо покинула салон. Некоторое время горе-мастер бежал заней и высказывался в том духе, что пятилистник – это совсем неплохо и ненамногохуже, чем крылатый солнечный диск, и что сам по себе такой пятилистник означаеттайны пола, и что он передает скрытые значения и скрытую сущность вещей.

Со временем Васька привыкла к пятилистнику и больше немечтала избавиться от него, и даже стала находить в нем суровую прелесть.

О татуировках Ямакаси не скажешь, что они прелестны. Ихслишком много, они перетекают друг в друга и иногда противоречат друг другу,невозможно выявить, что доминирует в этом сообществе: геометрические узоры,растительные узоры или стоящие особняком символы (крылатого солнечного дискасреди них нет).

Васька почти уверена: в необычных татуировках Ямакасизашифровано нечто, что помогает ему летать, а значит, помогает летать самойВаське…

А может, в них нет ничего такого, и то, что делает с крышамии со своим телом Ямакаси, – не совсем полет. А хорошо рассчитанная,проверенная многолетними тренировками цепочка трюков.

Голая акробатика.

Впрочем, все это не так уж важно.

Железные холмы редко бывают пустынны, они скрывают в своихскладках определенное количество самых разнообразных персонажей, из наиболеечасто встречающихся:

– романтически настроенные влюбленные парочки снеизменным шампанским и пластиковыми стаканчиками к нему

– психоделически настроенные бомжи с неизменнойжидкостью для очистки стекол