«…„Подпольная явка“ для немецких диверсантов была устроена не где-нибудь на задворках, а в самом центре Москвы, на Садово-Самотечной, в квартире Александра Демьянова. Старинная мебель, книжные шкафы, пианино. Еще в Смоленске Александр Петрович назвал в абвере адрес еще одного мнимого подпольщика. Помочь разведке согласился отец Татьяны – профессор Б. А. Березанцев. Это был известный в Москве врач-психоневролог. Он вел на дому частную практику. Появившись в Москве, немецкие „курьеры“ будут приходить к нему под видом больных. Профессор Березанцев сообщит по телефону Александру Петровичу, что прибыли „гости“. Свою квартиру как „конспиративную“ предоставил и искусствовед Сидоров. Он тоже готов был стать участником борьбы с абвером…»

Нет сомнений, что Березанцева знала Зою Федорову по довоенным временам, поскольку была ассистенткой режиссера по актерам и наверняка должна была рассматривать ее кандидатуру в качестве претендентки на роли в фильмах, в которых она ассистировала. Ведь приход Березанцевой на «Мосфильм» почти совпал с возвращением Федоровой в Москву. И обратим внимание на то, что Березанцева, как и Федорова, осенью 1941 года не эвакуировалась с «Мосфильмом» в глубь страны (ее шеф Михаил Ромм, к примеру, уехал в Алма-Ату), а осталась в столице, чтобы участвовать в подпольной работе против немцев. Как и агент «Зефир». Читаем у П. Судоплатова:

«…Несмотря на то, что эти операции были инициированы и одобрены Берией, Меркуловым, Богданом Кобуловым и другими, впоследствии репрессированными высокопоставленными сотрудниками органов госбезопасности, они остаются классическим примером работы высокого уровня профессионализма, вошли в учебники и преподаются в спецшколах, разумеется, без ссылок на действительные имена задействованных в этой операции агентов и оперативных работников…»

Среди этих агентов, имена которых до сих пор засекречены, вполне вероятно, находится и имя агента «Зефир» – Зои Федоровой.

Итак, что мы можем отметить в биографиях агентов, которых советская контрразведка собиралась оставить в оккупированной Москве? Родственники некоторых из них были репрессированы советской властью. Так было в случаях с Алексеем Сидоровым (у него пострадали отец и братья), Маргаритой Книппер (пострадавший – отец), агентом «Тиски» (пострадавшая – мать), агентом «Евгеньевой» (пострадавший – супруг, немецкий барон, расстрелянный в 1918 году), Зоей Федоровой (пострадавший – отец). Причем здесь названы только те люди, репрессии в отношении родственников которых документально подтверждены. Однако можно с уверенностью сказать, что это всего лишь малая толика людей с подобным «изъяном», которые должны были остаться в оккупированной Москве по заданию советской контрразведки.

Среди советских агентов были и другие люди, имевшие связи на немецком направлении. Например, агент «Лекал» – бывший офицер царской армии, завербованный еще в двадцатые годы. В середине тридцатых он получил задание влюбить в себя одну из дочерей бывшего владельца «Прохоровской мануфактуры». Отметим, что в прохоровской династии было несколько сыновей и дочерей, некоторые из которых при советской власти пострадали. Например, Татьяна – дочь Николая Прохорова (последнего владельца мануфактуры до 1917 года) – в 1926 году была выслана из Москвы сначала в Малоярославец, затем в Абдулино (Чкаловская область). Ее брат Тимофей был арестован в середине тридцатых – он погибнет в северных лагерях незадолго до войны.

Однако одну из дочерей из династии Прохоровых чекисты берегли как зеницу ока, поскольку она располагала большими связями среди сотрудников германского посольства в Москве и белой эмиграции. Чтобы держать ее под колпаком, и была проведена операция с замужеством – женщину очаровал агент «Лекал», ставший ее мужем. И в случае оккупации столицы и возвращения его жене фабрик именно «Лекал» должен был управлять ими и занять соответствующее общественное положение, возможности которого следовало использовать в интересах советских органов безопасности.

Подобная операция много позже (в августе 1978 года) будет проведена и в отношении дочери греческого миллиардера Аристотеля Онассиса – Кристины, которую очарует и возьмет себе в жены советский гражданин Сергей Каузов, работавший в Минморфлоте (на самом деле в КГБ). Таким образом чекисты запустят руки в «кошелек», где Онассис-старший хранил свои миллиарды. Хотя в случае с агентом «Лекалом» концовка истории выйдет иная – владеть прохоровскими мануфактурами ему не доведется ввиду того, что Москву немцам так и не сдадут. Здесь самое время более подробно осветить деятельность нашей агентуры в случае падения столицы. Вот что пишет об этом журналист О. Матвеев:

«…Всего по городу на нелегальное положение были переведены 43 работника центрального аппарата НКВД, 28 сотрудников Управления НКВД Московской области; 11 оперработников УНКВД должны были осуществлять руководство 85 агентурными группами, охватывающими 269 человек из агентурно-осведомительной сети. Оперативник имел на связи двух-трех агентов-групповодов, каждый из которых, в свою очередь, имел выход на двух-четырех агентов или осведомителей. Для самостоятельного действия московскими чекистами было создано 22 резидентуры с охватом 73 человек. Кроме того, для индивидуальных действий были проинструктированы и оставались в Москве и области 334 человека из агентурно-осведомительной сети УНКВД.…».

Здесь прервем на время рассказ журналиста и порассуждаем на следующую тему. Если бы Зоя Федорова была обычной актрисой, оставленной в московском подполье в силу какой-то особой расположенности Берии или из-за нехватки профессионалов в агентурном аппарате НКВД, то ее судьба могла сложиться по-разному. Например, вариант, что немцы не смогли бы ее расшифровать и она благополучно агентурила бы у них под носом до нашего победного конца, осуществиться, конечно, мог, но шансов на такой итог было очень мало. А если говорить прямо – их вообще не было. Все-таки неподготовленный человек в условиях подполья долго продержаться не может. Тем более следует учитывать, что Зое пришлось бы работать не где-то на периферии, а непосредственно в элитных кругах фашистов – статус знаменитой актрисы просто обязывал ее на такого рода деятельность.

Скорее всего, Зою быстро бы расшифровали, после чего могли последовать следующие события: а) вместе с ней накрыли бы все ее группу из 6–8 человек (в нее, как мы помним, должны были входить оперативник, два-три агента-групповода, каждый из которых в свою очередь имел выход на двух-четырех агентов или осведомителей); б) ее бы перевербовали и включили в оперативную игру, которая позволила бы немцам обезвредить гораздо большее число подпольщиков.

Поэтому еще раз повторюсь. Поскольку Берия должен был об этом знать, можно сказать наверняка: обыкновенную актрису, не имеющую опыта агентурной деятельности, он бы на пушечный выстрел не посмел подпустить к такого рода деятельности.

И снова обратимся к тексту О. Матвеева:

«Таким образом, по состоянию на 3 ноября 1941 года Управление НКВД Московской области подготовило для деятельности в оккупированной столице и Подмосковье 676 человек, из них 553 предстояло действовать непосредственно в городе. Из общего числа московских подпольщиков 241 человек был ориентирован на сбор разведывательной информации, 201 – на совершение диверсий, 81 – на совершение актов возмездия, остальные 153 человека занимались бы распространением листовок и провокационных слухов.