психопатом. Я ушла под воду с головой, и все звуки исчезли. Осталась только насыщенная тишина.

Это успокоительное безмолвие помогло мне на краткий миг забыть о проблемах и привести мысли в порядок, воссоединившись с частицей самой себя.

Приходилось признать, что я еще не переварила эту ситуацию. Его отчуждение уничтожило надежду на то, что он не такой, как все. Он тоже был внутренне сломлен, но я не знала почему. Он оставался тайной, которую хотелось разгадать, но в то же время…

Я боялась.

Боялась его непредсказуемых импульсивных реакций, хотя именно они и пробудили мой интерес к нему.

Что случилось в его жизни?

Почему он так себя ведет?

Почему постоянно меня отталкивает?

Почему не желает, чтобы ему помогли?

Киара сказала, что он не всегда был таким — холодным, отстраненным, жестоким. Но я знала то, чего не знает Киара, то, что он отказывался признать на словах. А знала я это потому, что его выдавали поступки.

Он не был ко мне безразличен, как ни пытался всех нас в этом убедить. Его действия были слишком противоречивы, разум боролся с желаниями. Он целовал меня, чтобы легче было оттолкнуть. Он обращался со мной как с вещью, а потом искал моего внимания.

Я начала думать, что мы как магниты: притягиваем друг друга, но любой пустяк нас отталкивает.

Мое отношение к Эшеру переменилось. Меня тоже мучили противоречия, когда речь заходила о нем. Я не представляла, как описать свои чувства. А после поцелуя стало еще сложнее.

В ту ночь мы словно забыли обо всем, кроме друг друга. Впервые я была не одинока в борьбе со своими демонами. И в целом мне показалось, что мы не такие уж разные.

И Эшер тоже мне небезразличен.

Может, потому, что в нем чувствовался тот же надлом, что и во мне. Я узнавала в нем себя так, как ни в ком другом. И я нашла свет в его душе, пригасший после неизвестных мне событий.

Благодаря ему я не чувствовала себя такой уязвимой. Благодаря этому эгоцентричному козлу я чувствовала себя защищенной.

Воздух в легких кончился — очевидно, русалкой я все-таки не была, — и я высунула голову из воды. Открыв глаза, я увидела такое, от чего у меня чуть не случился сердечный приступ.

В душевой кабине кто-то плескался. К счастью, стекла там были матовые. Однако… Психопат решил принять душ, пока я принимала ванну.

Когда он зашел? Видел ли он меня голой? О господи.

Не сдержавшись, я заорала:

— Ты что, не мог подождать, пока я выйду?!

Я сгребла на себя пену в надежде прикрыться. Он захохотал и выключил воду.

— Тут только одна ванная. Если мне надо, я зайду и помоюсь.

— Личное пространство — слышал про такое? — поинтересовалась я, все еще в шоке. — Тебе не пришло в голову, что я могу быть голой?

— Но ты же не голая, спасибо пене.

Он протянул руку к белому полотенцу и обернул его вокруг стройной талии. Затем вышел из кабины и воздвигся передо мной с насмешливой ухмылкой.

На его мускулистые плечи капала вода с мокрых волос. Он устремил на меня пылающий взгляд.

Невольно — и от смущения перед ним — я сползла под воду. Он нагнулся над ванной. Осторожно сунул в нее палец и приподнял мой утонувший подбородок.

Наши лица оказались совсем близко.

— И к счастью для тебя, потому что завтра вечером тебе придется много ходить, — тихо проговорил психопат.

У меня глаза полезли на лоб, а сердце заколотилось, когда я поняла, на что он намекает. Моя реакция вызвала у него новый взрыв смеха, и он направился к двери. Не оборачиваясь, бросил язвительно:

— Еще мне нужно острое зрение, а ты бы меня ослепила своим уродством.

И все с тем же надменным видом вышел. Его непомерное самомнение снова дало о себе знать. Это самомнение я и хотела разрушить, чтобы поставить его на место. Пусть поймет, что не такой уж он неприступный и холодный. И что я могу заставить его сбросить маску безразличия, которую он носит передо мной.

Эту маску я в самом скором времени сожгу на медленном огне.

Вместе с ним самим.

Когда я вышла из ванной, живот сводило от голода. Я спустилась на кухню, которую приметила, когда мы зашли в дом.

Холодильник был пуст. Отлично.

Я подошла к психопату, курившему на балконе рядом с гостиной.

— В холодильнике пусто!

— Ну и слава богу! В последний раз здесь ели в две тысячи тринадцатом году.

— Хорошо, но мы больше не в две тысячи тринадцатом, и там ничего нет, — заявила я, скрестив руки.

Он повернулся ко мне, вскинув бровь.

— Ты думаешь, я поеду закупаться на два дня? Если голодная, поешь где-нибудь.

Я умолкла, всерьез обдумывая эту мысль, но поняла, что боюсь заблудиться в незнакомом городе.

— Я же потеряюсь, ты хоть соображаешь? А если меня похитят? Или изнасилуют?

С недовольным видом он докурил сигарету и раздавил окурок.

— Одевайся, идем.

Я победно улыбнулась и отправилась к себе. Решила обновить короткую кожаную юбку, которую Киара заставила взять с собой вместо джинсов. В ботинках и с курткой в руках я спустилась в гостиную ожидать господина.

Психопат сбежал по лестнице и замедлил шаг, увидев меня. Его глаза остановились на мне, вернее, на моих обнаженных ногах, и только потом он посмотрел в лицо.

— Ты замерзнешь, — сказал он, открывая дверь. — Нам придется пройтись.

Я пожала плечами и двинулась за ним.

Мы молча шагали к центру города. Я обхватила себя руками, чтобы согреться. Он оказался прав, мне было холодно. Заметив это, он хмыкнул и пробормотал что-то вроде «я ж тебе говорил». Я состроила ему рожу.

Когда мы добрались до многолюдного центра Монте-Карло, я залюбовалась великолепной бухтой. Несмотря на поздний час, магазины были открыты, а улицы оживлены как никогда. Нам попалась стайка юных девушек чуть младше меня, которые издалека бросали завлекающие взгляды на моего хозяина. Но его, казалось, больше волнует, что я замерзла, а не их игривые подмигивания.

— Не рассчитывай, что я отдам тебе куртку, она слишком дорогая.

Девицы заговорили громче и подошли ближе, стараясь привлечь его внимание. Я морщилась от их пронзительных голосов, странным образом напомнивших голос Сабрины.

Самая смелая остановилась около нас и с невинным видом спросила психопата:

— Добрый вечер, мы с подружками заблудились и…

— Карта города вон там, — бесцветным голосом ответил он и, не оборачиваясь, продолжил свой путь.

Я прыснула, глядя на возмущенную физиономию девицы, чьи