Вперед, красавица! Шагай медленно, со спокойным лицом. Все пройдет отлично.

Я глубоко вздохнула, надеясь расслабиться. Каждая минута приближала нас к смерти.

Занавес тихо раздвинулся. Увидев меня, аукционист объявил:

— А вот наш последний лот, прекраснейший из всех, и я говорю, разумеется, не о нашей юной модели, — добавил он, вызвав смех в зале.

— Она не продается, — прозвучал голос психопата в моем наушнике.

Я остановилась рядом с ведущим, и он принялся рассказывать историю моих украшений:

— Этот гарнитур был подарен королем Георгом VI королеве Елизавете Боуз-Лайон. Он состоит более чем из тысячи бриллиантов…

Пока он распинался, я старалась сохранять спокойствие, избегая взгляда Джеймса Вуда, который, конечно же, меня заметил.

Все тело сводило от напряжения. Ненавижу быть в центре внимания, так что моя тревожность возросла на порядок. Я опустила голову, прячась от сальных взглядов и пытаясь унять колотящееся сердце.

— Посмотри на меня, — пробился голос психопата. — Все будет хорошо, обещаю.

Я поискала его глазами: вон он стоит, облокотившись о стойку бара. Он отсалютовал мне бокалом. Я выдавила чуть заметную улыбку, и вдруг…

— Сорок пять тысяч долларов, — объявил Джеймс Вуд.

— Посмотри на него, — сухо приказал психопат.

Я послушалась. В ответ Джеймс послал мне улыбку, ту самую легкую улыбку, которая напомнила мне о первом задании.

Минут десять покупатели дрались за украшение, пока оно не досталось тому, кто предложил больше всех — скромную сумму в сто двадцать тысяч долларов.

— Они реально передрались, охренеть, — констатировал психопат. — А я предпочитаю ту, на ком надета эта цацка.

Я рассеянно улыбнулась и покачала головой, услышав, как Эшер посмеивается над моим напрягшимся лицом.

Аукцион закончился, и гости потянулись к столу. Ведущий объявил, что вечер продолжится на воздухе, чтобы все могли полюбоваться фейерверком. Это многих удивило, в том числе нас с Джеймсом.

— Хитро, Аддамс, — одобрил психопат. — Очень хитро.

В огромном зале остались только мы с Джеймсом. Я спустилась по ступенькам и увидела, как он с усмешкой скрестил руки на груди.

— Если бы мне кто-то сказал, что я встречу вас здесь, я бы не поверил.

Я с улыбкой ответила:

— Иногда случай решает за нас.

Он протянул руку, я вложила в нее свою. Он склонился и поцеловал ее. Знакомый жест, снова напомнивший ту проклятую вечеринку.

— Мона, только не говорите, что вы здесь по делам ассоциации.

— Представьте, у меня весьма разносторонние интересы.

Джеймс залюбовался моим платьем. Я заметила, как он облизнул губы при виде обнаженных изгибов.

— Вы восхитительны, как обычно. Позвольте угостить вас стаканчиком, нам столько нужно друг другу сказать.

Его рука обвилась вокруг моей талии, и я невольно сжалась. Но тут же вспомнила, что мне ничего не грозит. У него нет скрытых мотивов, я его не интересую.

В баре он заказал выпивку.

— Так объясните же, что вы здесь делаете?

— Может, демонстрирую украшения? — шаловливо ответила я.

— Странно, что мы встретились на закрытом мероприятии, — отметил с любопытством Джеймс. — Осмелюсь предположить, что вы получили приглашение от кого-то. По правде говоря, я тоже пришел не один.

Его взгляд переменился, стал настороженным. Он застал меня врасплох, я здесь никого не знала.

Бармен подал нам напитки. Я отпила глоток, раздумывая над ответом.

— Возможно.

Ну да, это единственное, что пришло мне в голову.

Я отвернулась, избегая его пытливого взгляда, а голос Эшера в наушнике приказал:

— Мой ангел, заставь его подняться на второй этаж. Гости скоро выйдут.

Я снова развернулась к Джеймсу, по-прежнему не отрывавшему от меня глаз.

— Вы невероятно красивы, Мона, — отпустил он комплимент, касаясь моей щеки.

Это выбило меня из колеи. Он коротко взглянул на мои губы и прошептал:

— И невероятно таинственны.

Я сделала еще глоток и ответила:

— Давайте спрячемся от посторонних взглядов, и тогда, возможно, я покажусь вам менее таинственной.

Он издал короткий смешок и согласился.

Джеймс снова обнял меня за талию. Я увела его от толпы через незаметную дверь. Его близость озадачила меня. Я знала, что он гей, но не могла не усомниться в его намерениях.

В комнате на втором этаже царила тишина. В окно было видно, как толпа гостей с нетерпением ожидает фейерверка.

— Дверь в глубине, — приказал Эшер. — Займи его, пока я подойду, это недолго.

Я повернулась к Джеймсу и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ.

— Странно, что вам знакома эта часть дома. А имеем ли мы право здесь находиться?

— Разумеется, нет! — натянуто смеясь, ответила я.

— Красавица моя, мы пропустим фейерверк, — заметил он, глядя в окно.

Не ответив, я повела его вглубь просторной комнаты, где стоял большой диван и журнальный столик.

— Нам будет луч…

Тут Джеймс резко захлопнул дверь и прижал меня к ней. Затем сдавил мою шею и устремил на меня взгляд, полный незнакомой враждебности. От него исходила ярость.

— А теперь говори, кто ты?! — заорал он мне в лицо. — Кто тебя послал?

Я пыталась оторвать от горла его руки — он душил меня. Вдруг он грубо отшвырнул меня, и я ударилась спиной о журнальный столик. Он кинулся ко мне, схватил за талию и потащил на диван. Я отбивалась, но он был намного сильнее.

Я хотела позвать на помощь, но он зажал мне рот ладонью и сел верхом. Из моих глаз хлынули слезы страха. Запястья невыносимо болели, так сильно он их сдавил.

— Ты меня дразнишь с самого начала! Ты врешь о себе, а я — о своей ориентации.

От этой новости я вытаращила глаза. Живот скрутила жестокая судорога, хотя мне и так уже досталось.

Он приблизил лицо к моему, коснулся губами щеки и заговорил:

— Думала, я не замечу твою ангельскую мордашку? Я сразу учуял, что ты новенькая. И нет, я не гей, прелесть моя. Тот, кто тебя послал, это знает. В противном случае он не стал бы повторять попытку.

После этого признания до меня дошло, что мой хозяин был в курсе. Более того, именно на этом и строился его план.

— И как всем известно, меня возбуждает страх, — прошелестел он мне на ухо. — А теперь я буду тебя трахать, пока ты не выкрикнешь имя того, кто тебя послал, а заодно и причины, по которым он это сделал.

Я отбивалась. Тогда он дал мне пощечину. Потом разорвал верх платья. В эту минуту я бы предпочла смерть.

Эшер знал, что все так и обернется, но не предупредил. Он знал о моем прошлом, но не стал с этим считаться. А теперь меня изнасилуют. Опять.

И это было частью его плана.