Его кузен удивленно приподнял брови, обнаружив труп.

— Судя по всему, он действительно мертв, — констатировал Бен, стоя на коленях рядом с телом.

Потрясающая проницательность.

— Правда, что ли? — отозвался психопат.

— Ненаглядная моя, ты видела? У этих вахлаков классные костюмы.

Ситуация была тревожной, но Бена нимало не смущал вид трупа.

— Наемники? — спросил он, повысив голос.

— Ну, — бросил психопат, на мгновение прикрыв глаза.

Дверь снова распахнулась, и вошел Рик. Взгляд его упал на тело, и он гордо возгласил:

— Пуля в голову. Хорошая работа.

Эшер кивнул, раздраженно фыркнув.

— Мне нужен стакан…

Его прервал грохот, затем раздался стон. Бен выругался и объяснил, что поскользнулся на крови второго трупа, лежащего в гостиной.

— Или бутылка, — закончил Эшер, взбешенный идиотизмом кузена, и быстро спустился.

Рик повернул голову ко мне:

— Ты цела?

Я не слишком уверенно кивнула. Он слегка улыбнулся и направился к племянникам. Я тоже спустилась на заплетающихся ногах и уставилась на труп, истекающий кровью. Затем ускорила шаг и зашла в гостиную, где лежал второй труп.

Но не успела я сфокусировать на нем взгляд, как чья-то ладонь прикрыла мне глаза. Кольца. Значит, это ладонь Эшера.

Он не хотел, чтобы я испугалась тела.

— Я попрошу наших людей начать расследование, чтобы ты получил полную информацию после следующего задания.

Тон у Рика был серьезным. Легкомыслию тут не место, и он это знал.

Я отвела руку Эшера, и тот отошел в сторону. Закурил, глядя на тело, медленно поднес стакан к губам. Дяде так и не ответил.

Затем перевел пустой взгляд на меня. Казалось, он полностью ушел в свои мысли.

Бен потащил первый труп к выходу, оставляя кровавую дорожку.

— У тебя есть нашатырный спирт? — спросил Рик.

— На кухне, под раковиной.

Бен вернулся и пошел за Риком на кухню. В гостиной, провонявшей кровью и свинцом, остались только мы. Эшер выругался, снова наливая себе виски. Бутылка почти опустела. Закрыв глаза, сунул в рот новую сигарету.

Рик вернулся с нашатырным спиртом, маской и тряпками. Велел нам выйти, чтобы не дышать вонью. Я послушалась, но Эшер остался. Я поднялась по лестнице и остановилась у перил на втором этаже, где меня нагнал Бен.

— Эш всего лишь оборонялся, — принялся он защищать кузена, хотя я ничего не говорила.

— Я знаю.

Он слабо улыбнулся:

— Окажи мне услугу, не зли его сегодня вечером. Он становится очень нервным после того, как кого-то прикончит.

Я осознавала, что это правда. Эшер вел себя странно, но не сразу, как мы встретились наверху. Он стал таким… опустошенным, лишь когда я спросила, убил ли он их.

Рик и Бен провозились еще с полчаса, прежде чем покинуть дом, тихий и чистый, без трупов и крови. Однако гром выстрелов еще звучал в гнетущей тишине, а в комнатах, где наемники встретили свою смерть, царил холод.

Психопат вышел из гостиной и поднялся по ступенькам. По его замедленным движениям я поняла, что мыслями он где-то далеко.

— Ты как? — мягко спросила я.

— Нормально.

Сухо, зло и холодно. Это единственное слово содержало в себе много смыслов, в их числе и «не разговаривай со мной».

Я не стала ему мешать, и он молча удалился к себе. Когда он захлопнул дверь, я вздрогнула и досадливо вздохнула от бессилия.

Присев на кровать, я провела рукой по волосам и повернулась к панорамному окну. Ночь обещала быть спокойной. Но в этом большом доме, полном тайн, спокойствие никогда не длилось долго.

Я подошла к окну и снова увидела психопата, облокотившегося о перила со стаканом в руке и сигаретой в зубах. Эта картина напомнила мне, что я обещала себе разгадать этого таинственного Эшера Скотта. Собирается ли он вообще спать? Но я прекрасно понимала, что вряд ли.

Я хотела помочь ему, как он помог мне той ночью в Лондоне. Я хотела его понять, но он не подпускал меня к себе. Он не желал, чтобы ему помогали, хотя я знала, что он в этом нуждается.

Я это чувствовала.

Вдруг он с яростью отшвырнул сигарету и вцепился в волосы. Потом взялся за перила и тяжело задышал.

Как-то слишком тяжело.

Его обнаженные мускулы напряглись; казалось, он в ярости.

Нет.

Он и был в ярости.

— Да чтоб вас всех! — заорал он, с силой ударив по стеклянным перилам.

Опять началось.

Я выскочила из спальни и вбежала к нему. Он заметил мое появление и сурово нахмурился.

— Элла, отправляйся спать, — проскрежетал он с балкона сквозь зубы.

— Ты не виноват, — мягко сказала я. — Ты защищался, Эшер.

Он угрожающе двинулся ко мне. Я невольно попятилась, пока не уперлась спиной в дверь. Теперь я не могла уклониться от его пронзительных серых глаз. Он пристально смотрел на меня, и по моей коже от перевозбуждения бежали мурашки.

— Ты так считаешь? Думаешь, что я не виноват?

Всем телом он грубо придавил меня к двери, его рука сомкнулась у меня на челюсти. Он прерывисто дышал, его трясло от ярости.

— Это я виноват во всем.

В смысле? Ведь эти люди напали на него, а не наоборот. В чем же он себя винил?

Я предпочла промолчать, понимая, что он готов сорваться с катушек от любой мелочи.

Вдруг он прорычал:

— А пошло оно все…

Не дав мне опомниться, он прижал свои пылающие губы к моим.

Я вытаращила глаза и замерла. Этот поцелуй подействовал на меня как электрический разряд. Эшер Скотт, чертов психопат, целовал меня.

Когда я осознала, что происходит, мои руки легли ему на грудь, и я попыталась остановить его, но это только больше его распалило. Свободной рукой он перехватил мои запястья и поднял их над моей головой.

Его губы, алчные и свирепые, пожирали мои. Он прикусил мою нижнюю губу и потянул на себя, пытаясь проникнуть в рот. Прерывистое дыхание смешалось с моим.

Я почувствовала, что он больше себя не контролирует, он действовал быстрее, чем думал. А мое тело сотрясалось от чувств, с которыми я тоже не могла совладать. Впервые в жизни я дрожала не от страха.

О черт.

— Помоги мне, — умоляюще пробормотал он. — Мне так это нужно… Элла…

Мольба в его голосе потрясла меня. Он пытался забыть совершенное убийство, сбежать из своей реальности.

Его дрожащая рука отпустила мою челюсть, забралась в мои волосы и мягко отвела их, так что шея оказалась в полной его власти.

— Эш… Эшер, — пролепетала я, когда его горячее дыхание коснулось чувствительной зоны на шее. — Не… надо.

Он продолжал мучить мою шею своими