— Где они сейчас могут быть? — спросил у него дядька.

— К речке должны подходить, — уверенно ответил боец.

— В ружье! Все кто способен держать оружие к реке. Задержим их, пока не прибудет воздушная кавалерия, — стал командовать полковник.

Мне и Толику он велел сидеть у самолёта и ждать эвакуации, одновременно усилив охрану взлетной площадки, а сам рванул с остальными.

Буквально через пару минут как они скрылись среди деревьев, послышался множественный гул самолетов.

— Ну, Архипов! Ну, перестраховщик! — изумленно покачал я головой, когда стали появляться первые пары «таиров». В окружении шести пар шел ЛИ–2 которого мы так ждали.

— Капитан! Ракетницу! — крикнул я Лютику.

Взяв ракетницу, я обозначил наше местоположение, выпустив зеленую ракету. После чего полез в салон самолета к рации.

— Все нормально бойцы, наши прилетели, — успокоил я раненых, пробираясь по салону. В нем, кстати, было душно. Успел нагреться под слепящими лучами солнца. Четвертый день осени, а жарит как летом.

— Байкал, Байкал, я Соловей. Вас видим, как слышите меня, прием? — вернувшийся радист, что вызывал второй самолет, сообщил позывные подлетавшей группы. Наши, я и так знал.

— Соловей, я Байкал, вас слышим.

— Байкал, видите речку по азимуту два–четыре?

— Соловей, речку видим. Там трассеры мелькают.

— Байкал, на нашем берегу держит оборону прикрытие, с противоположной стороны, противник. Приказываю прочесть весь берег и прилегающую местность из всего что есть, пусть у них пятки горят. Как слышите меня прием?

— Вас понял, приступаем.

— Байкал. Пусть транспортник садиться и берет остальных после того как мы взлетим. Прием?

— Вас понял, начинаем атаку, и ждем взлета.

Все кто находился рядом с самолетом, включая охранение и бывших пленных, заняли места в самолете. Пока я общался по рации, они уже успели снять маскировку и самолет был готов к взлету.

Взревели моторы, прогреваясь. Через открытую дверцу я смотрел, как заходят на цель два десятка «таиров», там как раз поднимались дымы пожаров, еще три страхуют нас с воздуха.

— Товарищ подполковник, взлетаем! — прокричал появившийся рядом борттехник.

Кивнув, я позволил ему закрыть дверь, и сел на свободное место, в иллюминатор было видно, как появился боец, которого послали предупредить наших об отлете. За ним группками остальные, некоторых несли на руках или помогали идти. Дядю я заметил сразу. Он шел замыкающим. Жив, уже хорошо.

Когда мы подняли метров на триста, я посмотрел вниз, там, в конце полосы переваливаясь с кочки на кочку, разворачивался второй Ли–2, успевший сесть.

Дождавшись когда он поднимется, мы направились обратно к своим. Шесть пар было в непосредственном прикрытии, остальные шли неподалеку уходя то в сторону то вверх. На высоте десяти километров я разглядел еще две пары. При подлете к фронту нас встретили еще шесть десятков истребителей. В некоторых из них по красным кокам я узнал своих. Это был мой полк. Подергав за рукав сидевшего рядом Толика, указал на них, и объяснил свое радость. Толик в ответ улыбнулся и показал большой палец.

Когда мы пересекли передовую, то облегченно выдохнув, я пробормотал:

— Неужели все?

Почти в это же время, самолет внезапно стал крениться на правый бок.

— Сглазил? — ткнув меня в плечо, прокричал Толик. Еще меня как–то услышать умудрился. Звукоизоляцией салон этого самолета снабжён не был.

Пожав плечами в ответ, я посмотрел в иллюминатор.

— Курс сменили, летим по другому маршруту, — ответил я, покачав головой.

Вокруг продолжали суетиться фронтовые истребители, а вот «таиры» пропали, видимо ушли на аэродромы. Судя по их, количеству нас сопровождало два полка, ни как не меньше.

— Куда летим? — спросил Толик.

— Не знаю, но второй летит за нами. Видел его, когда уходили с курса, он повторял за нами маневры.

Летели мы долго, по моим прикидкам, горючее должно уже было подходить к концу, сколько уже налетали. Через пятнадцать минут мы действительно стали спускаться. Сопровождали на этот раз нас всего восемь Ла–5–ых, из моего полка, красные коки были отчетливо видны. Когда ушло прошлое прикрытие, я как–то упустил из виду.

При развороте, когда транспортники сбрасывали скорость, нарезая круги над аэродромом при заходе на посадку, я успел изучить место, куда мы будем садиться.

— Запасной аэродром. Вижу бензовозы и охрану на пяти машинах. На дозаправку садимся, — прокричал я Толику. Те бойцы, что сидели рядом и слышали меня, передавали остальным.

— Знаешь, куда мы летим? — спросил Толик.

— Да, я тут уже бывал. Дальше Московский аэродром. Уверен! — прикинул я направление по карте.

— Ясно!

Посадка прошла в штатном режиме, хотя капитан Лютик жаловался на шасси, одно из них дало течь из гидросистемы.

Зарулив к бензозаправщикам, пилот заглушил двигатели, и направился к открытой борттехником двери, но выйти не смог. Поговорив с кем–то, я еще не отошел от перелета и в ушах гудело, поэтому не слышал о чем общался капитан, после разговора он вернулся на место. Через открытую дверь виднелись бойцы госбезопасности с автоматами наизготовку.

— Мы под арестом? — поинтересовался у меня один из бойцов.

— Вряд ли, скорее всего все из–за секретности. Пойду, узнаю, что им за приказ отдали.

Когда я приблизился к закрытой техником двери и открыл ее, на меня посмотрел стоявший рядом командир, лейтенант, если судить по погонам. Узнал меня сразу, поэтому вежливым, но непреклонным тоном попросил вернуться обратно в салон.

— Даже отлить нельзя? — удивился я.

— Приказ, — развел руками летеха. Бойцы рядом с интересом разглядывали меня, будь у них фотоаппарат, и отсутствовал строгий и исполнительный командир, уверен, попросили бы сфотографироваться групповым снимком.

— Ясно. Приказ так приказ, — ответил я.

Вернувшись на свое место, ответил на вопросительные взгляды бойцов.

— Дозаправка и сразу взлет. Даже до ветру не разрешают, так что если кому не терпеться, то могут дать ведро.

Ведро все–таки потребовалось, не все успели сбегать перед взлетом. Я опытный, успел, мне было не нужно.

Открыв клапан нагрудного кармана, пошвырялся в ней и достал плитку шоколада из набора сухпая. Содрав с половины фольгу, отломил и протянул сидевшему рядом бойцу, велев:

— Делись с ранеными.

Остальное мы умяли с Толиком, пока шла заправка.

— Там тебе кто–то рукой машет. Летчик, — произнес вдруг Толик. Он с интересом рассматривал в иллюминатор работу запасного полка.