становится его игрушкой на стороне. Если это сработает, то это должна быть я, и только я. Я знаю, он сказал, что ничего не происходит, но мне нужно услышать, как он это скажет. Мне нужны его слова, прежде чем я соглашусь на что-либо.

— Ты такой кретин, — я насмешливо смотрю на него и толкаю локтем в плечо. — Я останусь, но у меня есть некоторые условия.

Появляется его фирменная ухмылка. Как бензин в огне, она медленно начинает растекаться по его лицу.

— Условия?

— Если я останусь. Если мы будем вместе, ты не сможешь спать ни с кем другим. Не знаю, как ты, но заключить контракт — я не говорю, что у тебя кто-то есть, и ничего не говорю о девушках, с которыми ты спишь, — не вариант. Я отказываюсь делить тебя, пока я здесь. Поэтому, — я делаю паузу, прикусывая внутреннюю сторону щеки и обдумывая, как лучше сформулировать свое следующее утверждение, — Если есть кто-то с ключом, у кого есть доступ, пока я здесь, я хочу, чтобы это изменилось.

Баз медленно склоняет голову набок.

— Что-нибудь еще?

Он шевелит пальцами внутри меня, и я вздрагиваю, удивленный стон срывается с моих губ.

— Нет. Не думаю, — говорю я с придыханием.

— Договорились. А теперь раздвинь их пошире.

Моя собственная ухмылка крадется по моему лицу.

— Почему я должна?

Он снова начинает двигать пальцами и опускает голову мне к уху, шепча:

— Потому что я хочу, чтобы ты кончила мне на язык и пальцы, грязная девочка. Все, что ты сказала, было уже данностью. Считай, что дело сделано.

Мои глаза медленно открываются, и когда я смотрю на него, он ухмыляется, зная, что выиграл. Потому что заставил меня признать, что я не хочу делиться, что маленькая часть меня испытывает ревность.

— Ты придурок, — стону я, когда его голова наклоняется, захватывая сосок в рот, его пальцы все еще мучают меня.

Он нависает надо мной, двигаясь, завладевая моим ртом своим и компенсируя это всеми способами, которые считаются.

На следующее утро я просыпаюсь с простой запиской от База, написанной черными чернилами и мужским почерком. Сегодня утром у него кое-какие дела, связанные с работой, поэтому он попросил Дэна, своего верного сотрудника, телохранителя, кем бы он ни был, принести мне завтрак. Самое лучшее? Все тёплое.

Чертово божество.

С набитым животом я использую это время в одиночестве в его пространстве, вынюхивая информацию. Я очень осторожна, прежде чем начать бродить вокруг. У него здесь могут быть камеры. А если они есть, то наверняка следят за каждым моим движением, чтобы понять, что я делаю. Я еще не настолько наивна, думая, что он мне полностью доверяет.

Не знаю, как долго он будет отсутствовать, но, если я смогу найти здесь что-нибудь, что может привести меня в правильном направлении, я буду знать, что это правильно. Это признание, в котором я нуждаюсь. Потому что прямо сейчас? Я сомневаюсь в себе гораздо больше, чем следовало бы, и это его вина.

Пентхаус База гораздо больше, чем я ожидала, и, если возможно, намного лучше моего. Я думаю, это потому, что мы находимся на этаже пентхауса, и он практически живет здесь изо дня в день. В отличие от моего номера, здесь имеются личные штрихи, хотя этот курорт не имеет ничего общего с его домом. Клянусь, этот особняк на холмах — мечта. Такое можно увидеть в Architectural Digest или еще где-нибудь.

Несмотря на это, пентхаус по-прежнему прекрасен. Оба жилых помещения намного лучше, чем дешевая студия площадью в двести квадратных футов в Нью-Йорке, откуда я. Ванные комнаты буквально размером со всю мою студию.

В поисках информации я начинаю с гостиной, где стоит телевизор и журнальный столик. Место чистое по самым лучшим стандартам. Никаких бумаг, лежащих вокруг, нет ни малейшего намека на пыль.

Цветовая гамма соответствует моему номеру с небольшими изменениями.

Я покидаю кухню и гостиную и иду в заднюю часть пентхауса к спальне. Роюсь в своей сброшенной одежде с прошлой ночи и нахожу то, что ищу. Я держала карточку, которую мне «одолжил» сотрудник Брайан на случай, если мне понадобится снова использовать ее. Вернувшись в спальню, я хватаю новую карточку-брелок, которую Баз оставил мне сегодня утром. Сглатываю, внезапно почувствовав нервозность, и смотрю на часы. Это может быть мой единственный шанс.

Я быстро одеваюсь, прячу обе карты в карман и спешу в холл, останавливаясь прямо перед дверью его кабинета. Сначала я пробую брелок, который дал мне Брайан, и дверь пищит красным. Вход запрещен. Убрав ее в карман, я использую ту, что дал мне Баз, удивляясь, что могу войти с этой карточкой. Я осторожно проскальзываю внутрь, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что за мной не следят. С колотящимся сердцем и вздымающейся грудью, страх и адреналин текут по моим венам, когда я стою прямо за порогом.

Внутри, как и в прошлый раз стоит длинный, внушительный стол красного дерева, ноутбук, два Айпада и ручка, которая, вероятно, стоит больше, чем моя одежда. Никаких бумаг. Ничего. Я проверяю ящики его стола и обнаруживаю, что все они, кроме одного, заперты. Открыв тот, что не заперт, я перебираю содержимое. Моя рука застывает над фотографией.

Огонь прожигает след в центре моей груди. Ноздри раздуваются, когда я поднимаю фотографию, спрятанную под документами. Моя грудь вздымается, зрение затуманивается, и я не могу видеть прямо.

Какого черта он засунул эту фотографию в ящик стола, чтобы никто не видел?

Я рассматриваю фотографию сверху донизу. Мне не нужно переворачивать ее, чтобы прочитать дату или попытаться угадать, потому что я точно знаю, когда была сделана эта фотография. В 2010 году. В ту же ночь была убита Мэдисон. Я знаю это, потому что запомнила наряд Трента. Почему? Он был моим первым поцелуем и первым разбитым сердцем. Я помню каждую деталь. Даже те детали, которые я хотела бы забыть.

Сквозь деревья я напрягаюсь, прислушиваясь к разговору, но их голоса затихают. Ребята кричали друг на друга. Они, наверное, напуганы. Возможно, они не собирались ее убивать. Возможно, это был несчастный случай, но это все еще не дает им права уйти от этого с безупречной репутацией.

Я последовала за ребятами сюда. Стоя у окна для гостей в доме моих бабушки и дедушки, я смотрела в небо, думая о Мэдисон, когда яркие огни осветили улицу. Я смотрела, как джип остановился перед домом Маркуса. В замедленной съемке наблюдала, как открываются