Зато Костя не вежлив. Сидит рядом с Аллой, как пес перед сахарной костью, волком смотрит на гостя.

— То, что раньше было, это осталось в прошлом, — проговорил Миша. — Не скажу, что я стал другим, только за старое браться не хочу. И не буду. У меня есть кое-что на черный день… Ваньку менты распотрошили, все, что было, забрали, он поэтому за свою Маринку переживал. — Он смотрел на Костю, но при этом обращался к Алле. — Мы с ним вместе сидели, он, считай, у меня на руках умер… Разборка там была, все такое… В общем, он мне Марину завещал, чтобы я ее с собой за границу увез. Ну, чтобы у нее все на высшем уровне было. А как я мог другу отказать?..

— Короче можешь? — поморщился Костя.

— А что короче? Приезжаю я к Маринке, а оказывается, ты ее содержишь… Ты какое к ней отношение имеешь?

— Случайное.

— Ну да, она говорила… Поэтому я не в претензии… Только ты ее в покое оставить должен.

Костя поднялся, достал из бара бутылку виски, снял с держателей три круглых стакана.

— Значит, договорились? — улыбнулся Миша.

— Договорились, — кивнул Костя.

— Вот и хорошо… А я, в свою очередь, от Аллы отказываюсь.

Миша спрятал улыбку, заметив досаду в ее глазах. Не хотела она, чтобы он от нее отказывался. Ну вот, еще один шаг в глубины ее души, а там он и кнопку нащупает…

— А какие ты права на нее имеешь? — нахмурился Костя.

— Вот я и говорю, что никаких… Расслабься, нормально все. У тебя Алла, у меня Марина… Слушай, а ты ходок! И Марина у тебя, и Алла!..

— Алла все поймет, а тебе я объяснять ничего не буду.

— И не надо! Давай выпьем за мир и… Нет, за дружбу пить не будем, — осадил себя Миша, — это перебор. Дружбы между нами, Костя, никогда не будет. Да и зачем нам это?

— Незачем.

— Женщинами обменялись, и все, будем расходиться как в море корабли.

— Как ты мог обменяться мною, если я не твоя? — В голосе Аллы звучало возмущение, но еще больше в нем было обиды.

А обида эта от ревности… Что ж, Миша находился на верном пути…

Привычный мир рушился на глазах. Сначала Завьялов оказался предателем, затем Костя, и Миша туда же. Костя, оказывается, жил с какой-то Мариной, а теперь эта сука принадлежит Мише…

Аллу душила обида… Ладно Костя, он готов пожертвовать ради нее Мариной, а почему Миша так жесток? Ведь Алла когда-то его любила… И сейчас любит. Наверное…

А почему она не должна любить Мишу? Да, он был отъявленной сволочью, но это уже не так. Он изменился, очень изменился. Он больше не хочет бандитствовать, его тянет к нормальной жизни без проблем… И Аллу он оставляет в покое. Раньше использовал ее как мог, но больше она ему не нужна. У него есть другая, с ней он и уедет на Кипр или еще куда. А Костя этому рад. Он уже, похоже, готов выпить с Мишей за дружбу. За мир выпил, осталось только дружбу отпраздновать. А кому интересно, что творится на душе у Аллы? Обидно. До жути обидно…

Она вдруг резко встала, покинула кают-компанию и поднялась на верхнюю палубу. Тучи на небе, дождь накрапывает, но море уже не штормит. Волны небольшие, и форштевень с легкостью режет их, высекая брызги. Ветер в лицо, чувство полета — волнующее ощущение. А вокруг темное холодное море, сделай шаг в сторону, и все. Сейчас не лето, долго на плаву не продержишься. Да и зачем держаться, если можно сразу набрать в легкие воды. Чтобы не мучиться. Чтобы ни на земле не мучиться, ни в воде… Что, если жизнь после смерти будет ярче и насыщенней, чем то существование, которое она, Алла, влачила последние девять лет.

Да и что это за жизнь, в которой нет любви? Никого Алла не любила, кроме Миши.

Но так бы и не встретилась с ним, если бы не эта морская прогулка. Жила бы себе тихо, тупо, но без дурных брожений в душе и в мыслях… А теперь она снова больна Мишей. И даже уже понимает, как это произошло. Любовь это, чего уж тут понимать.

— Не замерзнешь? — раздался вдруг сзади его голос.

— Пошел к черту! — вздрогнув от неожиданности, бросила Алла.

— Злишься на меня?

Он встал рядом, но даже руки ее не коснулся. Ну да, она же для него чужая. У него Марина есть.

— За что злиться? За то, что ты меня продал? — презрительно усмехнулась она.

— Как я мог тебя продать, если ты не моя… Или моя?

Алла промолчала. Пусть сам догадывается… Если это ему нужно…

— Я знаю, ты с Костей все это время жила…

— Не жила! Ты ничего про меня не знаешь!

— Почему не знаю? Знаю. Слышал, как ты Костю пыталась убить… Из-за меня?

— Много чести!

— Но ведь было… Не понимаю, как ты после этого с ним жила?

— Не жила я с ним!

— Но и меня не ждала…

— Так получилось! — Алла должна была оправдаться, но от сильного волнения у нее перехватило дыхание, и на какое-то время она утратила способность говорить.

— Да ничего, я прощаю…

— И уезжаешь со своей Мариной, да? — через силу выдавила она.

— Ну, ты можешь поехать с нами…

— Секс втроем?! Спасибо, не надо!

— Я уже давно вышел из этого возраста, — совершенно серьезно произнес Миша, — и в такие игры не играю.

— А в какие играешь?

— Никаких больше игр. Все серьезно, все очень серьезно… А ведь Марина может остаться здесь.

— С Костей? — обрадовалась Алла.

Да, это был бы реальный выход из ситуации — они с Мишей уезжают, а Костя с Мариной остаются. И все будут счастливы…

— Нет, с Костей она остаться не может.

— Почему?

— Потому что Коваль завещал ее мне. Совсем не обязательно спать с ней, но она должна оставаться со мной.

— Но ты же спишь с ней!

— Пока да, но, если ты вернешься ко мне, не буду. Но ты же не вернешься?

— Вернусь!

Алла с ужасом смотрела на себя. Ей вдруг стало казаться, что это какая-то другая женщина стоит на ее месте. Женщина, на которую она смотрела со стороны. И презирала за ее малодушие… Ведь еще сегодня утром она и слышать не хотела о Мише, а сейчас готова на все ради того, чтобы остаться с ним…

Да, она ныряет в омут с головой… Но что, если это какая-то игра? Что, если Миша снова собирается использовать ее как тряпку?..

Что-то слишком крепким оказался виски. Голова вроде бы ясная, а ноги затяжелели. Но хочешь не хочешь, а надо подниматься. Алле уже должно было хватить времени, чтобы объясниться с Мишей. Этот самодовольный индюк должен понять, что не все коту масленица…

Костя поднялся, но Алла сама зашла в каюту. Глаза опущены, руку заведена за спину. Какая-то она сама не своя… Что, если Миша ее перекодировал?