Еще миллион лет они ждали, пока отыщутся регистрационные книги двадцатишестилетней давности. Гущин попросил принести книги за июль и август, объяснив Кате, что надо проверить все летние захоронения, начиная с 25 июля того далекого года – вдруг там была какая-то задержка с судмедэкспертизой по ДТП, мало ли.

Они устроились в каморке без окон, где хранились образцы кладбищенской скульптуры, и начали проверять эти пыльные книги регистрации. Катя положила на лист шариковую ручку и скользила вниз по списку. Покойников было много. Но ни одного двойного захоронения, ни одной супружеской пары – ни 25-го, ни в последующие дни июля. Гущин листал регистрационную книгу за август.

Затем они проверили все еще раз. Ничего.

Забыв об обеде, они сразу отправились на Новое кладбище Конаково. Оно, в отличие от старого исторического погоста в лесу, напоминало голое поле, усеянное крестами и памятниками. До самого горизонта печальные места…

Здесь в администрации с ними начали спорить – мол, в тот год захоронений на кладбище еще не проводилось, всех хоронили на Старом. Потом вспомнили – вроде нет, полезли в архивы. Оказалось, что захоронения тех лет есть на участке, расположенном вблизи церкви, но документация в беспорядке. Надо идти туда на место и смотреть могилы, читая фамилии и даты прямо на надгробиях.

И они отправились на этот участок Нового кладбища и до самых сумерек бродили там, как неприкаянные души, стараясь найти могилу супругов, похороненных в один день.

И снова ничего.

Катя испытала дикое разочарование. Но как же так, такой путь… след вроде наметился и вновь оборвался.

Ей не нравился закат над этим безмолвным кладбищенским полем, полным мертвых костей, – тревожный по сравнению с кристально ясным погожим осенним днем закат сулил перемены, багровое солнце тонуло в сизых тучах, окутывая долину смерти пыльной пеленой. В лучах закатного солнца полковник Гущин выглядел как Командор, явившийся на ночной пир. Катя ощущала себя растерявшимся Лепорелло.

Гущин снова направился к кладбищенской конторе. Она уже закрывалась.

– Может, в Конаково есть еще какие-то церковные погосты – в монастырях, при храмах? – спросил он.

Сотрудники кладбища, спешащие к своим машинам, только головой качали – нет, больше ничего нет.

– Есть в Кимрах старое Галанинское кладбище, – сказал один из них. – Наших конаковских там тоже хоронят, у кого родовые могилы. Попробуйте съездить туда.

Кимры… где это?! Катя чуть не упала. Ночью, что ли? На кладбище?!

Полковник Гущин показал на машину – садись.

– И что мы… прямо сейчас в Кимры, Федор Матвеевич?

– Завтра с утра. Сегодня уже не успеем.

– А сейчас что же… домой?

– Отель найдем, переночуем в Конаково. Посмотри эту свою любимую гляделку – планшет. Можно найти здесь отель недорогой на одну ночь?

Катя начала искать в телефоне отели на booking.com и поразилась, какие, оказывается, парадизы тут на водохранилище и дальше к Завидово! Она отыскала отель «Конаково» – он располагался в городе, плата была умеренной, и номера имелись свободные.

– Даже завтрак в стоимость входит, Федор Матвеевич, – сообщила она, читая отзывы. Потом с досадой вспомнила, что у нее нет и не будет командировочных на эту поездку. У Гущина, впрочем, тоже. Ведь дело об убийстве Первомайских до сих пор считается закрытым, несмотря на стрельбу в «Московском писателе» и ранение Лидии Гобзевой, которым сейчас официально занимается Петровка, 38.

Отель фасадом был неказист, а внутри довольно мил. Катя подошла к ресепшен и достала кредитку. Менеджер, скучавший у компьютера, оживился, окинул их взглядом – видно, не совсем они дошли до ручки, скитаясь как призраки по кладбищу.

– Свободен полулюкс, – сообщил он и понизил интимно голос: – Кровать кингсайз.

– Нам два одноместных номера, – сухо отрезал полковник Гущин.

Менеджер поднял брови – надо же какие!

Катя оплатила номер, забрала ключ.

– Федор Матвеевич, надо поужинать. День целый на ногах.

– Я не голоден.

– Я кафешку нашла, смотрите, какая славная, – Катя совала ему под нос мобильник с картинкой кафе. – Пойдемте, это рядом с отелем.

Гущин в кафе даже не взял меню. Катя просто испугалась за него – анорексия на почве жестокой депрессии. Когда он наотрез от ужина отказывался? При каких делах? Не было с ним такого раньше никогда. С ложки, что ли, кормить – за папу, за маму, за раскрытие этого дела?

Она заказала им обоим латте, затем начала соблазнять Гущина картинкой стейка на углях в меню. Он сидел на зеленом бархатном диванчике кафе и словно не слышал ее, не видел ничего вокруг. Думал, наверное, что Кимры – их последний шанс узнать хоть что-то, свести хоть какие-то концы с концами.

Катя заказала себе тыквенный суп и пирожное, а Гущину стейк. Он поковырял его вилкой, потом отложил приборы.

– Коньяку себе тогда возьмите! – в отчаянии воскликнула Катя. – Ну, напейтесь, что ли, сначала, а потом закусите.

Он усмехнулся невесело.

Однако коньяк заказал.

Катя вздохнула – если дела так пойдут дальше, станет стройным, как тополь.

– Значит, это не Арнольд-Дачник тогда нашел способ прекратить это дело в Истре. Помните, что Гобзева нам сказала? Он бы всю жизнь перед ней этим хвалился. Но нет. Это все-таки была Клавдия Первомайская. Это она сделала. Тряхнула связями, нашла ходы и прекратила это дело об утоплении детей. Спасла дочь и ее подруг от обвинения в убийстве. И то, как ее жестоко саму убили, свидетельствует о том, что… убийца знает о ее роли в том деле.

Гущин пил коньяк. До еды он так и не дотронулся. Официант убрал несъеденный стейк с недовольной миной – рожу кривите, господа москвичи, от местной кухни?

В номере отеля Кате хватило сил на то, чтобы минут десять постоять в душе под горячим дождем и заползти в кровать. Дальше – тишина. Она уснула мгновенно.

Гущин постучал к ней в номер в половине девятого утра – пора ехать.

Завтракать он тоже не стал. Выпил лишь чашку крепкого эспрессо.

Они поехали в Кимры и долго искали там это самое старое Галанинское кладбище по навигатору. А потом попали в сонный, почти сказочный какой-то кладбищенский лес у красного многокупольного собора. В Кимрах Катя мечтала увидеть Волгу, но до речных берегов в этом замшелом мертвом лесу, опутанном паутиной кладбищенских оград, было далеко.

У кладбищенской конторы стояли похоронные автобусы. Пришлось долго ждать, пока хоть кто-то из сотрудников кладбища освободится. Наконец нашелся такой.

– Архив у нас старый, но здесь случилось ЧП – прорыв канализации, так что многие регистрационные книги сильно пострадали. Могу поискать, конечно, но вы там мало что разберете. Если нет удостоверения на могилу, то…