Неразлучная троица поспешила проглотить завтрак, и, хотя Хила, стоявшая в дверях трапезной, каждому советовала сделать перед расчисткой снега хотя бы получасовой перерыв, тут же побежала к мастерской Уинера, где уже были выставлены не менее полусотни или чуть меньше лопат, поскольку и мастера, и наставники, и охранники уже вовсю проделывали в сугробах ходы, переулки и даже улицы.

– Ничего они не понимают, – надула губы, завязывая шею шарфом, Дина. – Ну кто же так чистит? Посмотрите, какой восхитительный сугроб! В нем ведь можно было прокопать самые настоящие лабиринты!

– Зачем? – поинтересовалась Йора, пробираясь за подругами через снежные завалы к конюшне, возле которой, кажется, отбрасывала снег Капалла.

– Ну ты что? – с недоумением обернулась Дина. – Не знаешь, для чего делаются лабиринты? Чтобы блудить, конечно!

– Блудить? – удивилась Йора. – А как это?

– Она имела в виду – бродить, распутывать, запоминать и находить дорогу, играть в прятки, в догонялки и всячески развлекаться, – со смехом обернулась Гаота.

– Ну да, – пожала плечами Дина. – А я что сказала?

– Привет, – поздоровался с девчонками, выбравшимися из сугроба, староста второго потока Блас. Да уж, перепутать его с Капаллой было немудрено. Блас, конечно, был куда как шире в плечах хозяйки всех крепостных лошадей, но имел почти такие же длинные волосы, да и снег, хотя и застывал на морозе и даже одевался коркой, под ней оставался липким и облепил старосту со всех сторон.

– Ты даже на завтрак не ходил? – удивилась Гаота. – А где Капалла?

– А вы разве не знаете? – удивился в ответ Блас. – Капалла уже третью ночь в конюшне ночует. Ласточка же должна жеребенком разродиться. А позавтракать я еще успею. Все равно Крана всякий раз отмечает, кто был в трапезной, а кто не был, и оставляет еду.

Девчонки с изрядной долей стыда переглянулись и тут же принялись за работу, хотя вход в конюшню Блас наполовину уже успел расчистить. Как они могли забыть про Ласточку? Еще ведь и досадовали на Грана, что украл у Капаллы Ветерка, что конь-красавец не увидит собственного жеребенка, пусть даже Капалла и улыбалась с грустью, что у лошадей все совсем не так, как у людей. Но ведь самое главное было в том, что с того самого страшного дня Капалла осталась без помощницы, а они видели, какие на улице сугробы, и все равно пошли в трапезную. Кстати, а ведь Сионы там тоже не было!

– А где Сиона? – спросила Гаота у Бласа, как будто один староста точно должен был знать о местонахождении другого.

– Похоже, вы все проспали, – понял Блас. – Они вместе с Габом еще перед завтраком пошли спасать Орианта. Старик же в своем домике ночевал, в лесу. Сиона, Фаола, Яран, Джор и Тис. Все четверо пришли к нам с Яраном в комнату, мы оделись и спустились со второго этажа. Как раз и Габ выбрался из дома мастеров, а лопаты у него были. Ну, я остался здесь, потому что… Потому что понимаю зверей, и здесь я нужнее, а они открыли Орлиные ворота и сейчас, думаю, пробиваются к Сторожевой башне.

– Вот ведь, – с досадой прикусила губу Дина. – Лабиринты… Чтоб мне провалиться!

– Лабиринты тоже неплохо, – приободрила подругу Йора.

– И все-таки мы слегка оплошали, – пробормотала Гаота, вонзая лопату в замерзший снег.

– Не то слово, – покачала головой Дина.

– Мы еще исправимся, – пообещала Йора, отгребая в сторону куски наста.

Не прошло и пяти минут, как ворота наконец поддались их усилиям, они потянули на себя створку и оказались внутри, правда, сначала запутались в войлочном пологе, а когда выбрались из-за него, то услышали строгий голос Капаллы:

– Кто там? Надеюсь, Блас, Гаота, Йора и Дина? Прежде чем подходить, прикройте дверь, запахните полог и снимите верхнюю одежду. Только мне не хватало, чтобы вы заморозили жеребенка!

Пожалуй, еще никогда Гаота не сбрасывала верхнюю одежду так быстро, и все же Дина всех опередила. Когда подруги вместе с Бласом подбежали к Капалле, которая находилась в самом дальнем стойле, Дина уже была там. Она сидела на соломенной подстилке и осторожно гладила, стоявшего на подрагивающих ногах смешного жеребенка темно-коричневого окраса с лучистым белым пятном на лбу. Рядом стояла Ласточка и как будто с беспокойством ощупывала губами новорожденное создание.

– Он уже стоит! – подняла зареванное лицо Дина, и Гаота тут только поняла, что и она тоже плачет.

– Вот мы дуры, – захлюпала носом Йора. – Чуть что – в слезы.

– С ним все в порядке? – спросила Гаота у Капаллы, размазывая слезы по щекам.

– Во-первых, не с ним, а с ней, – пробормотал Блас, осмотрев маленькую лошадку, а потом принявшись осматривать и саму Ласточку. – Во-вторых, она родилась, как я вижу, еще поздним вечером, и, кажется, уже немного пришла в себя. К тому же уже и поела.

– Точно так, – улыбнулась Капалла. – И мама ее тоже пришла в себя. Хотя у нее это первый ребенок.

– И последний? – спросила Йора. – Ведь Ветерка уже нет. Или он есть, но где-то не здесь. Далеко. И не вернется. Ведь так?

– Скорее всего, – кивнула Капалла. – Но это ничего не значит. Ведь и женщины рожают детей не всегда от одного и того же отца.

– А если… лошадь любит только одного жеребца? – покосилась на Бланса Дина.

– Что скажешь, Бланс? – спросила с улыбкой Капалла. – Ты же чувствуешь, о чем думают звери?

– Что чувствуют звери, – поправил Капаллу Бланс. – Они не думают. Нет, возможно, что магические звери и думают как люди, мне они пока не попадались, а звери чувствуют. Я, правда, не знаю, можно ли назвать то, что они испытывают, любовью. Вот то, что испытывает сейчас Ласточка по отношению к этому жеребенку, это скорее привязанность. И одновременно и благодарность, что ей помогли, и страх за это существо, и беспокойство, что мы ввалились сюда толпой.

– А наш Брайдик тоже не думает? – поинтересовалась Йора.

– Ваш Брайдик особый случай, – улыбнулся Бланс. – Не знаю, думает ли он, но чувствует он… очень сложно.

– Ну что? – окинула взглядом всех четверых Капалла. – Как назовем эту девочку?

– Звездочка! – выдохнули разом все четверо.

* * *

В крепостном дворе между тем кипела работа. Ни одна лопата не оказалась лишней. Конечно, лабиринтом назвать расчищенные пути было нельзя, но всякая дорожка – что от дома учеников к библиотеке, что от дома учителей к трапезной, что от Орлиных ворот к главным – не только становилась достаточной, чтобы двое учеников разошлись на ней, не задевая друг друга, но и ее бортики поднимались на такую высоту, что еще пара снегопадов обещали сделать путешествие по снежным тоннелям таинственным и опасным.

– Однако хорошо бы было, если бы ты, Дина, могла не только замораживать воду, но и растапливать лед, – заметила Йора, определив, где рабочих рук меньше всего и направляясь к водяной башне, где трудился один Уинер, хотя снег летел от него во все стороны.