— Зря, кстати, — заметила я. — Они летали достойно, настоящие асы. Просто эффект неожиданности, так уж вышло, был за нами. Да и поддержка местных тоже… Короче, не важно. Сам факт, что на Бирксе мы расквартировались в глухой местности. И торчали там несколько месяцев. С гражданскими старались не пересекаться, потому что чем меньше о нас знали, тем лучше для дела. Но вот у меня, так получилось, появился друг. Девчонка из местных, ребёнок по нашим меркам. Всюду ходила с эдакой пушистой рыжей большеглазой ерундовиной. Что-то вроде ездового кота, но вообще я тот ещё мамкин зоолог. Звали их Туфа (девчонку) и Кука (кота). Они нам порой притаскивали местные фрукты “на попробовать”, показывали секретики тех лесов. Я взамен делилась лекарствами, некоторой техникой, которую могла отдать — сам знаешь, как это бывает. У них-то на фоне войны с поставками совсем всё не ах было; ваши как раз все заводы разбомбили, помнишь?.. Но суть не в том. Однажды Туфа с Кукой не пришли. Я неделю ждала, а их всё нет и нет. В итоге решила потемну сама сходить, благо знала, что их дом на окраине деревни, и в маскировочном спецкостюме пробраться реально. Кэп отговаривал. Он-то прекрасно понимал, что к чему. Но я стояла на своём. Желторотая была, что уж там… И я их нашла, Родас. Мёртвыми, как ты сам догадываешься. Я не хочу вдаваться в подробности, да ты и так прекрасно знаешь, как это бывает. Просто парочка уродов из местных узнали, что у девчонки можно поживиться. Пытали её, зверька, потом просто развлекались, срывая злость… Я уродов позже уже нашла, короче. Муж и жена были, кстати. Соседи Туфы. Не какие-то ужасные монстры, просто люди… Я отомстила. Специально за этим вернулась и лично пустила им заряд лазера промеж глаз — по закону военного трибунала. Они плакали, что у них дети, но мне было насрать. Туфа тоже была ребёнок. Так им и сказала: “Если она сама выживала — значит, и ваше отродье выживет. А если и сдохнет, то винить в этом можно только вас самих.”

Я прикрыла глаза, снова и снова прокручивая этот момент. Пожалуй, самый тёмный в моей жизни; один из так точно.

— Но, сам понимаешь, месть по сути своей тупое занятие. Мёртвых она не возвращает, боли назад не откатывает. И нихрена не помогает. Потому что я тогда сломалась, Родас. Дело было не только в девчонке и коте, конечно; они просто стали последней каплей. Мне казалось, что люди — самое паршивое, что могло с этой галактикой случиться. Жестокие, ломающие всё на своём пути, пачкающие любую чистоту… И я тоже одна из этих мерзких людей.

— Но ты, кажется, изменила своё мнение. Почему? — Родас смотрел очень внимательно, будто ответ много значил для него.

Кто знает. Может, и правда много значил.

— Мне Кэп… мой командир мозги на место поставил, — невесело улыбнулась я. — Пинками выгнал меня из той дыры, в которую я забилась, выслушал всё то дерьмо, что из меня полилось (а я, уж поверь, была мила, как беспилотный таран класса 3) и поволок за собой. Усадил меня на полуразрушенной смотровой площадке. До сих пор помню, как сейчас: внизу — лагерь беженцев и мобильные пункты скорой помощи, наверху — звёзды. И он мне сказал…

Я прикрыла глаза, вспоминая.

Кэп выглядел паршиво.

Это не стало сюрпризом: мы все были не краше.

Несмотря на очевидное стратегическое преимущество, битва с асами из “Гелиос” далась нам крайне тяжело. Не знаю, чем бы дело кончилось, если бы для ударного крыла “Вихря” техники недавно не подогнали апгрейд: теперь наши машинки, чуть потеряв в маневренности, пробивались стандартными альданскими орудиями только со средне-близкого расстояния. Только вот у вспомогательных крыльев Вихря, равно как и у наших местных союзников, таких технических наворотов не было. Потому их корабли вспыхивали, как шутихи, от первого же попадания.

У нас было две оперативных задачи: выпилить вражеский флагман (это был, к счастью, не один из “божественных” гигантов вроде знаменитого “Гелиос”, но внушительный авианосец второго класса, с которым всё равно предвиделось уйма проблем) и не позволить альдам захватить последнюю станцию, на которой мы могли починиться и подзарядиться. Так что решено было разделиться.

Мы с Кэпом стояли во главе клина, атаковавшего флагман. В полёт нас отправилось двадцать, вернулось — шестеро, включая нас двоих.

Зато и флагман разлетелся в космический мусор прямо у нас на глазах, поставив точку в судьбе этого крыла знаменитых “Гелиос”.

То была большая победа. Но её никто не праздновал. Не только мне одной было паршиво. И дело не только в потерях, хотя и они были ого-го.

Но всё малёх сложнее.

Во-первых, все прекрасно знали: сейчас альды сражаются на два фронта, и основной удар их смертоносного стального кулака сосредоточен на Гваде. На том направлении были связаны огромные силы противника, в том числе — флагманы “Родас”, “Гелиос” и “Танатос”.

Ходили разговоры, что падение Гвады — вопрос максимум года. Сколько времени пройдёт до того, как эта вся мощь, перегруппировавшись, двинет в нашу сторону?

Опять же, победа. Мы победили, мы молодцы! Скоро улетаем.

Вот только звёздная система, которую мы “спасли”, лежит в руинах. Заводы разрушены, космопорты взорваны, работает одна-единственная космостанция, и та больше на энтузиазме, чем на реальных технических мощностях. Что остается этим людям, когда мы улетим? Годы и годы (если не столетия) прозябания в нищете.

Такая вот… победа.

— Пей, — сказал Кэп, протягивая мне фляжку.

Я поморщилась, но взяла.

— Паршиво? — уточнил он.

— Ещё как, — я смотрела, как внизу медробот безуспешно пытается реанимировать очередного умирающего.

Вряд ли, если честно. Судя по характерным повреждениям кожи, парень попал под разгерметизацию и провёл не меньше минуты в открытом космосе без скафандра.

После такого даже профи редко выживают.

Могла бы помочь медкапсула, конечно, но они перегружены. И приоритет у офицеров, медиков, робототехников, учёных и прочих необходимых специалистов. Вторыми в очерёдности приоритета идут дети и молодёжь (то есть, ребята до двадцати одного). Хоть и стараются брать самых тяжёлых, но на остальных мест всё равно не остаётся.

— Ты слетала на Биркс.

— Да, — что тут возразишь.

— Нашла убийц девчонки.

— Их не пришлось долго искать. Я активировала встроенный маячок на цацках, которые ей давала. Он привёл меня к ним.

— Они подтвердили?

— Пели, как птички. Бластер, направленный промеж глаз, стимулирует у таких тварей мыслительный процесс.

— Отдала их под трибунал? — уточнил Кэп небрежно.

— Я сама себе трибунал. Имею право, как офицер.