— Ответь на позывные свой-чужой теми кодами, которые я тебе передал. Это нелегальный корабль, так что мы не можем приземлиться ни в одном официальном космопорте “Дельты”. Я отправил тебе на вирт координаты и код доступа для своих; воспользуйся ими, чтобы воспользоваться теневым космопортом.

— Как скажете!

Я задумчиво посмотрел ему вслед.

Надеюсь, Ал-45 всё же окажется достаточно расторопен. Как показывают мои наблюдения, достаточно неприятно отправлять на верную смерть человека, который считает тебя добрым. Это ощущается как-то… не знаю. Сложно подобрать соответствующее слово.

Сам факт, что подобных ситуаций я бы предпочёл избегать.

По возможности.

“Квантовая сеть доступна” — всплыло перед глазами сообщение.

И, почти мгновенно, последовало второе.

“Канцлер ожидает вас в комнате совещаний.”

Что же, этого я ждал.

Прикрыл глаза, оставил отдельные мощности мозга и вирта на отслеживание текущей обстановки (теперь моё сознание вернётся в реальность при возникновении сколько-нибудь серьёзной опасности) и нырнул в сетевое пространство.

Наша комната совещаний — самая конфиденциальная из возможных. Хотя бы потому, что уровень работы с виртом, достаточный для её посещения, просто не подвластен людям более простой модели.

Когда заговор богов был только задуман, мы обязаны были быть очень осторожными. Тогда в Коалиции ещё не наступил кризис власти (на тот момент Гипнос, Эрос и Танатос ещё даже не взялись за его организацию), потому следили за нами денно и нощно.

Это позже, в разгар войны и межведомственных дрязг, мы могли себе позволить много вольностей, включая разного рода отношения с техниками, работу на стороне и личные интересы. Тогда же, когда заговор только зарождался, мы находились под наблюдением постоянно, без единого исключения. Всё, что мы могли себе позволить в такой ситуации — мысли.

Именно тогда мне пришлось инициировать столкновение с Деймосом.

Потому что он не умел ждать. И мог стать крахом… для всех нас.

Так или иначе, но на том этапе мы выработали определённую стратегию общения, включающую в себя мысли, эмоции и жесты. Позже, когда появилась возможность, Веритас создал для нас комнату для совещаний, которая находилась прямо в вирт-пространстве. По функционалу своему она напоминала онлайн-игру (и со стороны казалось таковой), с одной только разницей: стандартный человек, забравшийся на скрытые уровни, умер бы от кровоизлияния спустя 12 стандартных секунд.

Проверено на излишне любопытном технике.

Фобос перенял от наших создателей страсть к античной истории Земли-1, потому игра представляла собой древнеримскую военную стратегию с ощущением полного присутствия, а наша комната для совещаний повторяла здание сената. Ещё много позже, когда Фобос пришёл к власти, он построил эту комнату в реальности, чтобы удобнее было проводить голо-совещания с нами, на каком бы конце галактики мы ни находились.

Допускаю, была ещё одна причина; думаю, он хотел, чтобы ори Анжелика также могла присутствовать. Её мозг до-колонизационного человека, несмотря на все пост-апгрейды, очень тяжело взаимодействовал с виртом. Фобос же явно желал, чтобы её воспринимали, как полноценную носительницу власти. И делал всё, чтобы упрочнить её политическое положение.

И да, она снова здесь: стоит у Фобоса за плечом, приветливо мне улыбаясь.

— Ну наконец-то, — Эрос, облачённая в костюм гетеры, выскользнула из-за одной из колонн. — Ты долго не выходил на связь.

— Гипер, — ответил я коротко, — ты на Дельте?

— Да, — зевнула она, — скучнейшее место.

— Нико? Ты нашла его?

— Даже искать не пришлось — он сам меня нашёл… Слушай, а ты оценивал его ментальное здоровье? Как по мне, его следует проверить на вменяемость.

Я задумался.

— Нико был одним из самых разумных людей стандартной модели, кого я встречал. Но не исключаю, что смена личности могла пагубно сказаться на его ментальном здоровье… А какие симптомы?

— Он подарил мне игрушку, — сказала Эрос. — Медведя. Плюшевого.

— Проверила на жучки? — уточнил Долос, появляясь на ступенях в своём любимом обличье пузатого престарелого сенатора.

— Проверила, — ответила раздражённо Эрос. — Даже яда нет. Просто медведь. Представляете, как странно?

— Действительно, надо проверить, — заметил я. — Медведь — это серьёзно…

Меня прервали загадочные звуки. Удивлённо обернувшись, я увидел, что ори Анжелика, уткнувшись Фобосу в плечо, тихо смеётся.

Любому другому, полагаю, Фобос сказал бы прекратить балаган. Но к ори Анжелике он питал крайне сильную, практически необъяснимую слабость. Ей было позволено почти всё, и любой, кто попытался бы уничтожить её, стал бы для Фобоса врагом.

Смерть Гелиоса наглядно это показала.

— Я рада повеселить ори Анжелику, — сказала Эрос сухо.

Ори чуть успокоилась и успокаивающе подняла ладонь:

— Разумеется, ты не рада. Прошу, Эрос, не пойми неправильно: я не собиралась смеяться над тобой. Просто такое серьёзное обсуждение того, что вы наверняка внесёте в протокол под кодовым названием “проблема плюшевого медведя” — это немного чересчур для меня.

— Думаете, вы можете объяснить поведение Нико? — спросил я вежливо.

Она пожала плечами:

— Мальчики порой дарят плюшевых медведей понравившимся девочкам. Это немного старомодно, но всё ещё случается. Если я помню досье Николая, то родом он не из самой благополучной и современной среды. Ему простительна старомодность.

— В рамках ухаживаний, — кивнул я. — Но не по отношению к кому-то, кто пытался его убить… Вопреки моей просьбе, прошу заметить.

Последнее обстоятельство до сих пор меня злило. Отправляясь на штурм Мирты, я сказал, что сам разберусь с Нико.

Они не имели права вмешиваться.

— Следи за языком, Родас, — бросил Фобос холодно. — Тебе прекрасно известно, что Эрос исполняла мой приказ. Это твой доверенный техник оказался запрограммированным шпионом, что закономерно привело к серьёзной утечке. Дальше больше. Ты пообещал самостоятельно разобраться с проблемой, а сам попал в плен и поставил меня в неудобное со всех сторон положение. Будешь утверждать, что это не так?

— Нет, — с такой аргументацией тяжело спорить. — И всё же, приказ о казни Нико не был необходим.

— Ты так считаешь? Я — Канцлер Альдо, бог новой эры. Я не испытываю сожалений о том, что приказал убить предателя, из-за которого ты попал в плен. Ущерб нанесён, плата запрошена.

— Ты знал, что меня огорчит его смерть.

— Равно как и меня огорчила бы твоя. А ты был пленён, и существовала вероятность, что мне придётся отдать последний приказ. Дистанционно. Думаешь, это добавило мне любви к предателю?