– О боже… – говорит Илай.

– НЕТ! НЕТ! – орет Дай.

Подбежав к самому краю Маганветара, он протягивает руки вперед, но ловить уже некого. Заль погибла, погиб и Хор.

Неужели все кончено?

Где Аза? Она цела?

Я нахожу глазами корабль Азы, парящий в нескольких футах от Маганветара, но ее там нет. Она сидит верхом на бледном в темную крапинку шквальном ките величиной со школьный автобус. Похоже, у нее шок. Все небо заполнено птицами и китами, а под нами бушует шторм. Маганветар погрузился в полный хаос: одни его жители отбиваются от ростр, другие в панике носятся по улицам.

В небе один за другим выстраиваются дроны. Они окружают Азу и оцепляют весь город.

– Что происходит? – кричит Илай, оглядываясь по сторонам. – Джейсон? Что происходит?

Издавая короткие гудки, дроны наводят орудия на участников сражения. Кажется, они выбирают мишени. Кто ими управляет?

Раздается тиканье – резкий звук – и прямо из центра Маганветара вырастает огромная махина.

Прежде я видел ее только на экране компьютера в ШВАБР. Это argentavis magnificens, «великолепная серебряная птица» с размахом крыльев в двадцать три фута. Вид вымер несколько миллионов лет назад.

Поднимается…

Поднимается…

Расправляет крылья и устремляет взгляд на Азу. Эта птица раз в пятьдесят крупнее Соловья и по размерам больше напоминает миниатюрную модель самолета.

Аза стоит на спине шквального кита. Она поворачивается и, заметив аргентависа, замирает на месте. Почему она не поет?

На груди Азы появляется красная точка: аргентавис прицеливается. Чем он оснащен? Бомбами, ракетами? Теперь понятно, зачем ШВАБР послал сюда людей, – чтобы было кому активировать секретное оружие.

Никто не двигается.

Плавно и неторопливо к Азе подплывает где-то с полсотни шквальных китов, а потом еще столько же, но им ее не спасти. Чем же напичкан этот дрон?

Я лихорадочно оглядываюсь вокруг.

Так вот к какой операции готовились агенты ШВАБР! Вот что они протащили в Маганветар! Вот почему в штабе хранились кости аргентависа, а в плавучей тюрьме – живая особь! Впрочем, скорее всего, это была не настоящая птица, а всего-навсего прототип…

Рядом со мной возникают Илай и Дай. Она сжимает мою руку, а он наблюдает за аргентависом с разинутым ртом.

Гигантская птица смотрит на Азу своими безжизненными глазами. Где-то внутри этого чудовищного творения механиков и инженеров находится смертоносный сюрприз.

Илай дергается, будто хочет броситься на аргентависа и придушить его голыми руками. Я бросаю взгляд на Дая. Готов поклясться, он думает о том же!

Резкий вскрик – и, откуда ни возьмись, над гигантской птицей возникает Кару.

ПТИЦА СМЕРТИ, вопит сокол и, сложив черно-красные крылья, пикирует прямо на нее. Чуть позади него летит крошечная серебристая летучая мышь.

Птица-робот заводит свою механическую песню. Небеса содрогаются, вода в реках отрывается от песчаного дна, суша то растапливается, то снова затвердевает. Дитя науки и магии, аргентавис способен искажать материю.

Дай меняется в лице.

– Достаточно! Пора положить этому конец.

Его старые татуировки исчезают, и на их месте появляются изображения птиц. Они покрывают каждый дюйм его тела.

Он начинает петь, и я чувствую, как колеблется воздух. Аза поворачивает голову.

– АЗА РЭЙ! – кричит он.

В этот момент самолеты, до сих пор державшиеся от Маганветара на расстоянии, начинают лететь прямо на город.

Неужели ШВАБР хочет спровоцировать вооруженный конфликт? Чтобы получить финансирование и сделать себе имя в правительстве, эти ребята пойдут на что угодно, совершенно не заботясь о том, сколько будет жертв. Похоже, они решили разрушить Маганветар, но обставить все так, чтобы их считали героями.

Самолеты таранят опоясывающую столицу стену из скатов, убивая бедных существ и разрывая цепи, которыми они прикованы к городу. Маганветар кренится набок, подобно кораблю, попавшему в шторм.

Эта громадина, этот город-вихрь вот-вот рухнет на землю с силой атомной бомбы. Я будто попал на страницы аугсбургской «Книги чудес»[13]… Будто оседлал астероид.

Интересно, это ШВАБР «натравил» аргентависа на Азу или такова была последняя воля Заль? А может быть, и то, и другое? Я месяцами изучал мир Магонии и технологии ШВАБР, но все равно не могу ответить на этот вопрос. Ясно лишь одно: земля и небо на пороге войны.

Нашарив телефон в кармане, я подношу его к лицу. Хочу попробовать установить соединение с дроном, чтобы выключить его песню.

Раскинув крылья и распахнув клюв, Кару сжимает голову аргентависа когтями, но оторвать ее не может. Летучая мышь пытается выцарапать дрону глаза, отодрать панели с корпуса и вырвать металлические перья.

Им на помощь приходят Джик с Веддой. Ростры приземляются на спину дрона и принимаются потрошить его, вскрывая панели, сгибая металл и обрывая провода. Клюв Ведды находит источник питания, когти Джик добираются до отсека с боеприпасами.

Кару и летучая мышь поют для аргентависа песню смерти, и Аза наблюдает за ними со слезами на глазах.

Они чествуют его короткую жизнь и скорбят о его погибели, а затем Кару сворачивает ему шею и «с мясом» вырывает аккумулятор.

Рваные крылья, мятый корпус, обгрызенные провода – сломанный аргентавис низвергается на землю.

Шумно вдохнув ртом воздух, будто все это время задерживала дыхание, Аза наконец-то начинает петь.

Дай подхватывает, и теперь уже поет не против нее, а вместе с ней, расширяя диапазон ее голоса и шлифуя каждую ноту.

Никогда раньше не слышал ничего подобного. Они поют песню исцеления, это понял даже я, и больше всего она похожа на победный рев. В ней сливается множество звуков: первый глоток воздуха, крик новорожденного, журчание воды, забившей из-под камня, шелест листьев на ветру, птичий щебет… Это торжество порядка над хаосом, стройная симфония с плавными переходами и повторяющимися мотивами. Аза и Дай поют все громче и громче, глядя друг другу прямо в глаза, а Кару, летучая мышь и канур Дая подпевают им.

Я оглядываю последствия сражения. В воздухе парят тлеющие обломки и обглоданные стервятниками трупы, под нами бушуют волны, а над нашими головами нависло мрачное небо.

Земля совсем близко. Я вижу, как распрямляются деревья и возвращаются в русла реки, но воздействие исцеляющей песни проявляется недостаточно быстро.