Гордецы должны страдать, Эви.

И пока дельфин, подобно марионетке, танцевал по велению ее пальцев, маленькая русалочка собрала оставшиеся силы, чтобы вызвать шторм.

– Ve∂r.

Буря наступала: ветер бушевал над головами мечущихся по палубе матросов. Те не обращали никакого внимания на мерцающие на горизонте росчерки молний. Они думали лишь о добыче.

Маленькая русалочка заняла удобную позицию и ожидала, пока отец подготовит ружье. Он закладывал в ствол гарпун. Ружье можно было вращать вокруг своей оси, чтобы прицелиться в гринду.

Отец навел оружие на бушующее море.

И выстрелил. Гарпун с грохотом вырвался из ствола и, рассекая воздух, устремился в сторону пляшущего на волнах дельфина. Этот гарпун прикреплен к корпусу ружья веревкой – чтобы было легче вытащить пораженного кита.

Но ни одна рыба не станет жертвой этого оружия.

Маленькая русалочка взмахнула рукой. Сильный порыв ветра изменил курс летящего гарпуна. Он ударился о вздымающиеся волны, минуя гринду, рикошетом отлетел вверх и назад – в сторону палубы корабля. Смертоносное острие целилось туда, откуда пришло.

Происходящее было настолько шокирующим и противоестественным, что рефлексы подвели отца Эви.

Он не сдвинулся с места. Не уклонился. Даже не вскрикнул, когда гарпун пронзил его живот.

Еще один взмах руки маленькой русалочки – и гарпун резко рванулся к воде, увлекая отца Эви в клокочущую глубину.

Девушка сорвалась с места и по пояс показалась из-под воды, чтобы поймать капитана – прежде чем его команда придет в себя и попытается затащить мужчину на борт за веревку.

Русалочка вынула железное острие. В воду хлынула кровь. Когда она проделывала эту манипуляцию, мужчина очнулся. Несмотря на зияющую рану, жизнь еще не покинула моряка.

По его глазам русалка поняла: мужчина все понимал. Не то, что он скоро умрет. Не то, что видит русалку. А то, что перед глазами погибшая подруга его дочери.

– Анна… – произнес он слабым булькающим голосом.

– Да, – отозвалась она.

Огонек в его глазах дрогнул. Маленькая русалочка потянулась к волосам и достала из них замаскированный под декоративный гребень коралловый нож. Девушка вонзила его в грудь мужчины – прямо в мягкое место между ребрами и грудиной. Так острие точно проткнет его сердце.

В воду пролилось еще больше крови.

Свет в глазах моряка погас.

Наконец маленькая русалочка почувствовала облегчение. Но этого оказалось мало. Жалкой крохе не унять ее голода.

Все еще впереди.

Она взяла тело, подозвала дожидающийся на глубине сундук с одеждой и во всю прыть поплыла в Хаунештад.

Когда маленькая русалочка достигла места назначения, уже почти приблизилась полночь. Сердце бешено билось после преодоленных километров пути. Она укрылась в Хаунештадской Бухте и спрятала сундук на мели у каменной стены, разделявшей пляж на две части. Так никто не сможет увидеть ее добычи. Позже девушка переберет вещи, найдет подходящее платье и выкинет сундук в море.

Затем она вернулась за отцом Эви. Русалка оставила мужчину под присмотром зорких глаз черного осьминога – обитателя бухты.

– Подожди, чудище. Сперва я.

Осьминог ретировался в небольшую пещеру в скале, оставив после себя облако синих чернил. Маленькая русалочка вернулась к трупу. Его оливковая кожа стала бледнеть, а тело начало раздуваться.

Она надеялась, что заклинание сработает – несмотря на то что мужчина уже некоторое время был мертв. Надежду подкреплял тот факт, что именно она убила моряка – а значит, у русалки уже имелось все необходимое для магического обмена. Оно было заперто внутри ее, подогревалось злобой и готовилось вырваться наружу. Можно было приступать к реализации плана.

Маленькая русалочка взяла мертвого мужчину за обе руки и закрыла глаза.

Девушка попросила вернуть ей обратно ее жизнь.

– Líf. Dau∂i. Minn líf. Minn bjo∂. Sei∂r. Sei∂r. Sei∂r.

Ее тело тут же наполнилось теплом. Волна пронеслась от кончиков пальцев к голове, сердцу, хвосту и плавникам. Ощущение напоминало эффект от глотка летнего вина, которое они с Эви тайком выпили на ее одиннадцатый день рождения. Жар разливался повсюду – как раньше при взгляде в темные глаза Ника, которые зажигали огонек в ее душе.

Жар разливался, подобно жизни. Líf.

Вспышка, приступ острой боли – и маленькая русалочка поняла: дело сделано. Там, где раньше были хвост и плавники, снова красовались ноги. Но ей еще не удалось вернуть душу. Пока что.

Русалка бросила тело отца Эви и поплыла к поверхности. Ее руки больше не болели от усталости. Когда она сделала первый глоток воздуха, то не могла надышаться. Свежесть ночи потекла по ее жилам, обжигающая и свободная. Маленькая русалочка высвободила долю ненависти, переполнявшей клетки. Но совсем немного. В запасе еще осталось несметное количество.

И пока русалочка плыла, рассекая ногами воду, она заметила на берегу девушку. Та уходила с пляжа по мостику из камней, ведущему в бухту.

Эви.

Новоиспеченная девушка улыбнулась в волнах прилива и поправила гребень в своих волосах, пряча лезвие ножа в густых влажных прядях.

Да, мой план сработает.

По пятам за Аннамэтти я вырываюсь из ворот замка в тюльпановый сад. Я решила уносить ноги сразу после того, как Икер позвал стражу. Я ни разу не оглянулась. Однако за спиной слышен топот погони.

– Аннамэтти, прошу тебя! – кричу я. Да, я предела подругу – но даже если она презирает меня за то, что я выдала ее секрет, девушка не может отрицать: я сделала это из-за любви к ней. И хотя ее собственное предательство было вызвано скорее желанием досадить мне, я не в обиде. Правда. Все, о чем я сейчас думаю, – это об исправлении ситуации. У меня получится. Я смогу.

Если я спасу Аннамэтти, мы сможем использовать нашу магию, чтобы сбежать и оказаться далеко-далеко отсюда. Мне мучительно от этой мысли. Однако у нас нет больше выбора.

Мои легкие с трудом выдерживают темп бега. Чистый адреналин помогает нестись вперед по брусчатке. Я круто поворачиваю направо – в расщелину между черными камнями. Под ногами чувствуется песок.

Здесь все залито лунным светом. Он придает поверхностям перламутровое сияние. Аннамэтти останавливается, падает на колени в песок в сантиметре от облизывающей берег волны. Золотая вышивка на платье отражает лунные лучи. Плечи девушки трясутся от безмолвного плача. Мы недалеко от того места, где она вытащила на берег Ника – на пляже в бухте, разделенной посередине каменной стеной.