Мальчик шмыгнул носом и посмотрел на меня.

– Вы не могли бы развязать меня, мэм? Пожалуйста. Я буду хорошо себя вести, честное слово. Я никогда в жизни никому не причинил вреда.

Я заставила себя подойти ближе, чем мне хотелось бы, и опустилась перед мальчиком на колени.

– Я тебе верю.

– Тогда вы меня развяжете? Мне нужно домой.

– Как тебя зовут? – спросила я.

На мгновение мальчик растерялся, словно я попросила его пересчитать все песчинки в пустыне.

– Я… я что-то не припоминаю, мэм.

– А как зовут твою маму?

– Лорида, мэм. Лорида Риверс. Она городской кузнец.

– А папа?

– Минзер Риверс, мэм. Он повар. Лучший в Семи Песках.

– У тебя есть братья или сёстры?

Мальчик кивнул.

– Дреман, Тьюлис – мы зовём её Тюльпанчик, в шутку, – и Кови. Она ещё совсем малышка.

– Красивые имена, – сказала я и взъерошила ему волосы. – Может, теперь припомнишь своё?

Он покачал головой.

– Старайся изо всех сил.

Мальчик так и сделал – он прищурился, нахмурил брови и закусил нижнюю губу.

– Я не помню. Мне больно, когда я об этом думаю. Вы не можете просто развязать меня?

– Через секунду, – ответила я. – Я хочу узнать твоё имя. Это важно.

Он разочарованно посмотрел на меня и сказал:

– Почему бы вам тогда не назвать своё?

– Меня зовут Фериус Пер… – Я осеклась. Если я хочу выяснить правду, нужно дать мальчику другой ответ. – Я Идущая Тропой Шипов и Роз.

Напряжение разом исчезло с испуганного лица мальчика, и он улыбнулся мне.

– О, теперь я вспомнил! Меня зовут Яриша Фаль. Яриша Фаль! – Он с недоумённым видом наклонил голову. – Странно. Теперь, когда я думаю об этом… разве у меня не должна быть та же фамилия, что и у мамы с папой?

Я сдвинула каштановые волосы с его лба.

– Может, так оно и есть? Может, у тебя другое имя, но ты просто забыл его?

Мальчик так энергично затряс головой, что капли пота попали мне на губы и подбородок.

– Нет, мэм. Это моё имя. Яриша Фаль. Другого у меня нету.

Вот и сообщение, которое Пента Корвус оставила Рози, а она, в свою очередь, оставила мне. Доказательство того, что Странница снова улучшила Алые Вирши. Теперь она могла давать жертвам более сложные приказы и даже маскировать их безумие, пока не придёт время выпустить его на волю. Она уже не довольствовалась тем, что бросала бомбы в мирные селения; теперь Пента могла делать запалы – столько, сколько нужно – чтобы взрывы происходили именно тогда, когда она хотела, точечно поражая цели. Вот почему она заставила мальчика забыть своё имя и взять другое.

Яриша Фаль.

Детоубийца.

– Так вы теперь можете развязать меня, мэм? – снова спросил он, отчаянно извиваясь в путах. – Я скучаю по своей семье, особенно по брату и сёстрам. Я должен увидеть их, правда.

Я кивнула и проглотила рыдание, грозящее вот-вот вырваться из горла.

– Разве я не сказала? Я привезла их сюда. Они ждут снаружи.

– Честно?

Меня затошнило, но даже сейчас я хотела знать наверняка. Я должна была увидеть, действительно ли Странница способна на такое.

Я поднялась на ноги и подошла к мальчику. Встала позади него, положив руки ему на плечи, и крикнула в сторону открытой двери:

– Дреман! Тьюлис! Кови! Вы можете войти!

Снова обернувшись к мальчику, я увидела на его лице улыбку чистой радости. Она была наполнена искренней невинностью, и стало ясно: мальчик даже не подозревает, что слова, которые он выкрикивает во всю глотку, – это не имена его сестёр и брата.

– Быстротечность! Дал-джебир! Тю! Зорбесо! Гниль! Мордаж! Похоть! Хо. Хей. Ха. Возлюбленная! Возлю…

Я убрала руку с его головы. Последнее слово замерло шёпотом на губах, и последний вздох вырвался из горла мальчика, когда я сломала ему шею. Его голова откинулась на каменную скамью. Он выглядел счастливым.

На этот раз плакать было труднее. Я даже не уверена, что плакала искренне. Может, всё, на что я способна – это заставлять себя притворяться? Притворяться человеком, потому что больше мне ничего не оставалось.

Интересно, где сейчас Рози? И помогает ли присутствие Бинто держать себя в руках?

Все эти извращения, оставленные Странницей, были особой формой Алых Виршей, предназначенных для её тейзана – её бывшей возлюбленной и наставницы поневоле. Пента Корвус искривляла Тропу Шипов и Роз, направляя её к безумию.

Рози, со своей стороны, переложила эти последние убийства на меня, пытаясь сохранить хоть какую-то часть собственного рассудка и, одновременно, заставляя меня уподобиться ей. Стать энрахо – антиподом аргоси, последователем Пути Семян, Пути Огня, Пути Ропота и, прежде всего, Пути Упадка. Ходячим осквернением всего, чему Дюррал и Энна пытались меня научить.

Я развязала мальчика и положила его на пол храма. Потом нашла в задней комнате одеяло и накрыла им тело.

Я попыталась нарисовать ещё одну карту для своей колоды, но руки не переставали дрожать. Может быть, следовало нацарапать записку и оставить её снаружи – для того, кто придёт сюда следующим и увидит всё это? Может, надо было рассказать людям, что случилось? Умолять их похоронить мёртвых, найти семьи погибших и сообщить миру о том, что здесь произошло?

Покидая каждый из предыдущих храмов, я рисовала очередную карту дисгармонии и давала себе клятву, что буду той, кто отдаст погибшим последние почести. Но теперь я боялась, что никогда сюда не вернусь.

В конце концов, подобно призраку, чьи старые пристанища превратились в руины, я отправилась на поиски следующего храма. А потом – следующего за ним.

У меня в голове больше не звучали мудрые советы Энны и смех Дюррала. С каждым шагом по этой дороге, на которую привела нас Странница, я теряла частичку себя.

К двенадцатому дню от меня почти ничего не осталось. Вот тогда я и нашла Рози.

Глава 42

Искривлённая тропа

Последнее святое место на Великой Храмовой дороге называлось Каструм Селестос, что означает «Замок Небожителей».

Очень типично для дароменцев: название было достаточно расплывчатым, чтобы охватить любых богов, которым местные жители захотят тут поклоняться.

Каструм Селестос безусловно был самым большим и величественным храмом на дороге паломников. Из рубиновых песков вздымались белые каменные колонны и центральная башня, увенчанная куполом. Настоящий дворец, построенный для самих богов.

Дароменцы, надо заметить, не слишком интересовались религией. Король Садриан, меж тем, настоял, чтобы этот последний храм был поистине великолепным. Причина проста: Каструм Селестос находился на границе между Семью Песками и оазисом Оатас Джен-Ксан – обиталищем повелителей магов народа джен-теп. Такой величественный храм, стоящий всего в пятнадцати милях от лучшего оазиса джен-теп, был монументальным оскорблением, с которым они ничего не могли поделать. В конце концов, это же не крепость и не военная база, а просто молитвенный дом, где мирные жители Семи Песков отправляют свои обряды.

Возле храма прежде располагалось большое поселение, поскольку вдоль границы протекала река. Здесь жили фермеры, пастухи и ремесленники. Даже школа была. Однако потом случилась