Это произошло в холодный день, после обеда в окейе, когда я играла во дворе на сямисэне. Хацумомо шла мимо в туалет. Если бы на мне были ботинки, я бы уступила ей дорогу. Но так как я некоторое время раздумывала, вставать мне или нет, то пока я поднималась, она сказала:

— В наш город приезжает Посол Германии, но Тыква занята и не сможет присутствовать на вечеринке, устраиваемой в его честь. Не могла бы ты спросить у Мамехи, можно ли тебе пойти вместо Тыквы?

Она засмеялась, как будто попросить об этом так же нелепо, как предложить блюдо из желудей Императору.

О приезде Немецкого Посла знали почти все в Джионе. В это время в Германии к власти пришло новое правительство. И хотя я никогда не разбиралась в политике, знала, что Япония хотела обособиться от Соединенных Штатов и пыталась произвести хорошее впечатление на нового Немецкого Посла. Все в Джионе интересовались, кто удостоится чести развлекать его во время предстоящего визита.

Когда Хацумомо говорила со мной, мне следовало склонить голову и изобразить ничтожность моей жизни в сравнении с жизнью Тыквы. Но я подумала о том, как улучшилось мое положение и как успешно мы с Мамехой скрываем ее план от Хацумомо, каким бы ее план ни был. Поэтому вместо подобострастной улыбки мое лицо продолжало оставаться неподвижным, словно маска. Хацумомо очень странно на меня посмотрела, и я должна была понять, что в этот момент у нее зародилось подозрение и возникла какая-то идея. Я отошла в сторону, и она прошла мимо меня.

Прошло несколько дней, и мы с Мамехой пошли в чайный дом Щире на очередную встречу с Доктором Крабом. Но когда мы открыли дверь, то увидели обувающуюся перед уходом Тыкву. Увидев ее, я испытала настоящее потрясение. Интересно, что могло заставить ее прийти сюда. Но тут в дверном проеме появилась Хацумомо, и я поняла: Хацумомо каким-то образом вычислила нас.

— Добрый вечер, Мамеха-сан, — сказала Хацумомо. — Посмотри, кто с тобой! Это начинающая гейша, которая так понравилась Доктору?

Уверена, Мамеха была шокирована так же, как и я, но она этого не показала.

— О, Хацумомо-сан, — сказала она. — Я с трудом узнала тебя… Ты сильно постарела!

На самом деле Хацумомо было всего двадцать восемь или двадцать девять лет. Думаю, Мамеха просто хотела сказать ей что-нибудь неприятное.

— Вы, наверное, хотите увидеть Доктора? — сказала Хацумомо. — Интереснейший человек! Надеюсь, он еще будет рад вас увидеть. Всего хорошего.

Хацумомо выглядела очень приветливой, но Тыква была грустной.

Мы с Мамехой разулись, не проронив ни слова. Ни одна из нас не знала, что говорить. Атмосфера в Щире в тот вечер казалась такой же неприятной, как вода в болоте. В воздухе пахло несвежей косметикой, и я бы все отдала за возможность развернуться и уйти.

Когда мы открыли дверь в комнату, то застали там хозяйку чайного дома в компании Доктора Краба. Обычно она задерживалась на несколько минут после нашего прихода. А сегодня она поклонилась нам и вышла, как только мы зашли. Доктор Краб сидел спиной к нам, поэтому мы сели за стол.

— Вы выглядите усталым, Доктор, — сказала Мамеха. — Как вы себя сегодня чувствуете?

Доктор Краб не ответил. Он крутил на столе свой стакан с пивом.

— Да, я очень устал, — сказал он, наконец. — У меня нет настроения разговаривать.

Он быстро допил свое пиво и встал, собираясь уйти. Мы с Мамехой переглянулись. Когда Доктор Краб подошел к двери комнаты, он повернулся и сказал:

— Я не люблю, когда люди, которым я доверяю, вводят меня в заблуждение.

И он вышел, не закрыв за собой дверь.

Мы сидели молча, ошеломленные его словами. Наконец, Мамеха встала и закрыла дверь. Вернувшись за стол, она расправила свое кимоно, сузила глаза, выражая тем самым свое недовольство, и сказала мне:

— Итак, Саюри, что именно ты сказала Хацумомо?

Мамеха-сан, после всех этих трудов… Уверяю вас, я никогда бы не сделала ничего, что помешало бы мне воспользоваться представившимся шансом.

— Доктор уже явно не принимает тебя в расчет, как будто ты пустой мешок. Уверена, этому есть какая-то причина, но мы не сможем узнать о ней до тех пор, пока не выясним, что Хацумомо сказала ему сегодня вечером.

— Но как это возможно?

— При разговоре присутствовала Тыква. Ты должна спросить у нее.

Я совсем не была уверена, что Тыква станет со мной разговаривать, но сказала, что попробую, и Мамеху, казалось, это устроило. Она встала и собралась уходить, но я не вставала до тех пор, пока она не обернулась и не позвала меня.

— Мамеха-сан, могу я задать один вопрос? — спросила я. — Теперь Хацумомо знает, что я проводила время с Доктором, и, вероятно, она знает почему. Доктор Краб, конечно же, тоже знает почему. Вы знаете почему. Даже Тыква, возможно, знает почему! Я единственный человек, кто не знает. Не будете ли вы так добры объяснить ваш план.

Мамеха выглядела так, словно стеснялась меня, и долго смотрела куда угодно, но только не на меня. В конце концов, она вздохнула и снова села за стол, чтобы объяснить мне то, что я очень хотела знать.

— Ты прекрасно знаешь, — начала она, — что Учида-сан смотрит на тебя глазами художника. Доктора интересует нечто другое, это же интересует и Нобу. Знаешь ли ты, что означает «бездомный угорь»?

Я совершенно не представляла, о чем она говорит, и сказала об этом.

— У мужчин есть что-то вроде… ну хорошо, «угря», — сказала она. — У женщин этого нет. Он располагается…

— Думаю, я догадываюсь, о чем вы говорите, — прервала ее я, — но я не знала, что это называется угрем.

— На самом деле это не угорь, — продолжила она. — Но, представляя это угрем, гораздо легче понять весь механизм. Поэтому давай будем считать это угрем. Итак, этот угорь всю свою жизнь пытается найти дом. А как ты думаешь, что есть у женщины внутри? Пещера, в которой любит жить угорь. Это пещера, из которой каждый месяц вытекает кровь, когда «облака заслоняют луну», как мы иногда говорим.

Я прекрасно понимала, что Мамеха имеет в виду под облаками, заслоняющими луну, столкнувшись с этим уже несколько лет назад. Когда это произошло в первый раз, я так запаниковала, словно, чихнув, обнаружила кусочки своих мозгов в носовом платке. Я думала, что умираю, пока Анти не застала меня стирающей кровавую тряпку и не объяснила, что кровотечения — часть жизни женщины.

— Может быть, ты не слышала этого об угрях, — рассказывала Мамеха, — но они территориальны. Найдя пещеру, они какое-то время осваивают ее… пытаясь убедиться, что она хороша для них. А когда они убеждаются в этом, то метят пещеру, как свою территорию… плевком. Я понятно объяснила?

Если бы Мамеха объяснила все, как есть, то я, конечно, была бы шокирована, но по крайней мере легче бы все это переварила. Несколько лет спустя я выяснила, что Мамехе все так же объяснила ее старшая сестра.