— Карточки принимают? — спросил Стас, поравнявшисьс кассой. Он продолжал разыгрывать джентльмена и непременно хотел расплатитьсясам. Я взяла Сашку на поводок и прошла к выходу, народу возле касс столпилосьмного, и я решила выйти на улицу, чтобы не мешать людям. Сашка семенил кмашине, и тут откуда-то сбоку возникли двое молодых людей и решительноподхватили меня под руки. А я с печалью подумала, что если ждешь от кого-тоответных действий, то расслабляться не стоит.

Конечно, можно было попытаться оказать сопротивление. Кпримеру, тому, что справа, задвинуть ногой в известное место, однако тому, чтослева, ничто не мешает задвинуть мне сразу во множество мест. Опять же,насколько я знала, такие типы обожают тренироваться в стрельбе, используя вкачестве мишеней не в меру прытких противников. Сашка, сообразив, чтопроисходит нечто необычное, заливисто залаял, попытался ухватить одного из моихобидчиков за ногу, тот хотел его пнуть, а я завопила:

— Не трогай мою собаку. — Это было последнее, чтоя успела сделать. Под нос мне сунули носовой платок, запахло эфиром, и ятихо-мирно обвисла в руках моих врагов.

Мое возвращение в сознание было не из самых приятных. Насамом деле делать этого не хотелось, потому что было ясно: ничего хорошего мнене светит, а плохое я не люблю. Однако мысль о Сашке беспокоила меня, и япоспешно открыла глаза.

Я лежала на диване в довольно просторной комнате без окон.Вскоре выяснилось, что окна были, просто их закрыли ставнями. Горел ночник,освещая часть дивана и круглый стол, на котором стоял стакан с водой.

— Пес, ты здесь? — позвала я. Никто неоткликнулся, а я загрустила. Супермаркет довольно далеко от моего дома, что,если Сашка потерялся? — Ерунда, — сказала я вслух, успокаивая самусебя, такая гениальная собака найдет дорогу. К тому же в магазине остался Стас…И то, и другое звучало не очень убедительно. Дорогу он найдет, и что дальше,если в квартире никого нет? А со Стасом вовсе ничего не ясно. Его могли забратьсо мной за компанию, или он был за компанию с моими похитителями с самогоначала.

На самом деле было еще стыдно, в основном за собственнуюглупость. Я пошевелилась, голова раскалывалась от боли, и тут дверь открылась,и я увидела одного из своих похитителей.

— Очухалась? — спросил он.

— Где моя собака?

— Это ты называешь собакой? — сострил он.

— Ты же называешь себя человеком, и ничего.

— Слушай, ты бы вела себя поскромнее, — попыталсяне злиться парень. — Мы все знаем твои закидоны, но сейчас не та ситуация.Улавливаешь?

— Насчет ситуации не очень. Вы кто, и какого черта вамот меня надо?

— А ничего не надо, — ответил он и развелруками. — Побудешь здесь немного, отдохнешь. А потом вернешься в город.

«Выходит, мы где-то за городом», — отметила я.

— И ты будешь отдыхать со мной?

— Не я один. Так что без всяких там штучек. Начнешьплохо себя вести, свяжем или в погреб посадим. Хочешь в погреб?

— Я чаю хочу.

— Вон вода стоит, пей.

— А кормить меня вы планируете, или я должна вспомнитьо пользе голодания?

— Ладно, идем на кухню, — подумав, сказал он.

Я с трудом поднялась и пошла за ним.

В кухне сидел здоровяк со смешно оттопыренными ушами ипоедал бутерброд, который смело можно было занести в Книгу рекордов Гиннесса.Увидев меня, он вроде бы удивился и перевел взгляд на приятеля.

— Говорит, что жрать хочет.

— Перебьется, — буркнул здоровяк.

— Я бы советовала вам заботиться о моемздоровье, — вежливо сказала я. Они вновь переглянулись. — Если мнепридет в голову пожаловаться Тимуру, вы пойдете на котлеты моей собаке.

— Тагаев в тюрьме, и неизвестно, выйдет ли оноттуда, — ехидно заметил здоровяк. Приятель остановил его взглядом, онотвернулся и сосредоточился на бутерброде.

— Между прочим, — сказал мой конвоир, — Тимуркак раз и приказал подержать тебя здесь. Уж очень ты шустрая.

Это вполне могло быть правдой. Тимур не хочет, чтобы ясовала нос в его дела, при этом еще и опасается за мое здоровье. Идея подержатьменя под арестом вполне могла прийти в его светлую голову: и не мешает, и заботникаких.

С другой стороны, такая ситуация могла быть выгодна и врагамТимура, которые, безусловно, у него имеются. И если считать мое похищениеответным шагом, то, скорее всего, так оно и есть.

— А вот это ты врешь, устраиваясь за столом, заметилая.

— Чего вру? — насторожился парень.

— То, что Тимур приказал. Приказал тебе твой хозяин, ядо него доберусь, и мало этой гниде не покажется. Это он Тимура в тюрьмупристроил?

— Даже не понимаю, о ком ты говоришь, —забеспокоился парень.

— Чего ж ты такой тупой-то?

— Пей чай и иди отсюда, — разозлился он.

Чай я пила в молчании. Парни то переглядывались, топосматривали на меня.

— И как долго я должна здесь сидеть? —осведомилась я.

— Уж это как получится.

— А что должно получиться?

— Чай выпила? Бутерброд съела? Вот и отдыхай.

— Хорошо, — не стала я спорить и вернулась вкомнату.

Дверь заперли, я прошла к окнам и убедилась, что на нихрешетки плюс тяжелые ставни. Удрать не получится. Мобильный у меня отобрали.Сумочка валялась на столе, там много всякого барахла, но ничего такого, чтомогло бы пригодиться в подобной ситуации. Если меня намерены держать здесь,значит, ожидается некое событие. Что это может быть? Смотря кто меня сюдаопределил. Если Тимур, то сидеть мне здесь до его выхода из тюрьмы. В этомслучае остается уповать, что произойдет сие на днях. А если Тимур к этомуотношения не имеет, тогда хуже. Допустим, Вале не понравился мой визит, и, чтобя не вносила своих корректив в его планы, он отправил меня отдыхать. Но если ондействует самостоятельно, то… то, скорее всего, не особенно опасается Тимураили ждет события, после которого опасаться будет ни к чему,

— Надо отсюда выбираться, — решила я.