Йозеф Эметс, венгерский философ

Ромасюсик склонился в приторном поклоне. Махнул рукой.

— Дверь открылась. В квартиру протиснулся волосатый человек в красной пайте, с лицом злобствующего тушканчика и торчащими передними зубами! — сказал он, нагло глядя на Мефа.

Буслаев оглянулся, хотя и без того знал, что красная пайта только на нем. Пока он размышлял, в какую сторону провернуть Ромасюсику забитый осами нос, Прасковья оглушительно расхохоталась, и Меф понял, что Ромасюсик всего лишь послужил ей рупором.

Дафну же и Мефа волной смеха отшвырнуло к вешалке. Коляска с Иркой откатилась на метр и была поймана Багровым. Депресняк, припав брюхом к паркету и разметав крылья, чтобы казаться больше и страшнее, шипел на дверь комнаты. Оттуда появился вначале Мошкин, потом Чимоданов с Натой и, наконец, с лицом нашкодившего ясельника, выглянул великан Зигя. Чтобы не зацепить затылком дверную коробку, при ходьбе он опирался на пальцы рук.

Прасковья поманила к себе Зигю и через Ромасюсика что-то сказала ему. Зигя выслушал, шмыгнул носом и с просветлевшим лицом устремился к Мефу.

— Папа, Зигя сегодня никого не обижал! Был хороший мяльсик! Слусал маму. Днем лег спать без скандаля! — сообщил он ему.

Меф ошалело моргнул.

— Ты мой папа! А она мама! Папа, обними маму! — потребовал подученный Зигя. Он сгреб «папу» рукой и потащил к «маме».

Меф тревожно оглянулся на Дафну. Та дернула плечом: мол, выкручивайся, как знаешь, а я — пас. Буслаев вовремя поймал за ухо злорадно ухмыляющегося Ромасюсика и, оторвав его, предложил Зиге.

— Се-нить шладенькое?

Карапуз мгновенно бросил «папу» и, капая слюной, зачавкал шоколадным ухом. Ромасюсик сердито запыхтел. На отращивание нового уха у него уходило несколько часов. Плюс некоторое количество сахара.

Напружиненный Депресняк издал зашкаливающий по громкости вопль, рассек воздух крыльями и прыгнул. Из комнаты вытек джинн. Небрежно посмотрел на Ирку, озабоченно на Даф и ее флейту и мрачно на Багрова. Внутри его контура болтался застрявший, как в киселе, кот, полосовавший когтями воздух.

Эйшобан небрежно поймал его за основание крыла, вытащил из себя, закинул в ванную и захлопнул дверь. Некоторое время он поискал на себе рот и обнаружил его сползшим на шею. Оттуда, с шеи, рот злорадно улыбнулся Мефу.

— Меня зовут Эйшобан. Я король джиннов! Ты… ну-ка, дай посмотреть! Да, точно ты!.. освободил меня и должен умереть!

Буслаеву шутка не понравилась. Главным образом потому, что это была не шутка.

— За то, что я тебя освободил?

— За то, что освободил так поздно! Последний срок, когда я обещал себе не психовать, истек двести лет назад! — сообщил джинн.

— Двести лет назад я не успел родиться!

— Значит, надо было поспешить! Я не обязан это контролировать! Напомни мне, как тебя зовут, и готовься к смерти! — истерично заявил джинн и стал на глазах закручиваться. Спиралью.

Меф хотел вякнуть что-то протестующее, но Дафна наступила ему на ногу. И, как всегда, оказалась права. Видя, сколько тут возможных клиентов, джинн решил маленько повременить.

— Слушайте меня! Я Эйшобан Всезнающий, отыскивающий звезды в небе и песчинки на морском дне! Я найду все, что вы захотите! Но горе, если вы не пожелаете этого взять! Ну же, жду заказов! — с пафосом возгласил он.

Первым проснулся Чимоданов.

— Азотные удобрения… алюминиевая стружка… урановый стержень? — увлеченно забормотал он, переглядываясь с Зудукой.

Эйшобан сдвинул сползший на подбородок глаз и моргнул.

— Может быть, клад? Артефакт? Или копи царя Соломона?

Петруччо поморщился.

— Зачем так мелко? Меня устроят все мировые запасы золота… И, пожалуйста, одним слитком!

— А если самый крупный в мире рубин? А? — затосковав, предложил джинн.

Чимоданов ухмыльнулся.

— Чтобы он оказался на океанском дне, и ты велел мне нырять? Подчеркиваю: мировые запасы золота! Одним слитком! Здесь и сейчас!

Король джиннов повернулся к нему спиной. С его точки зрения, Петруччо был маньяк одного желания, а с маньяками связываться опасно.

— Еще какие-нибудь заказы есть? Может, у тебя, некромаг?

— Неа, — сказал Багров, обгрызая яблоко. — Нету.

— Ну? А еще у кого? Пользуйтесь случаем! — затосковал джинн.

Дафна опять наступила Мефу на ногу. Буслаев не сразу понял, чего она хочет, но потом все же сообразил. Раз все равно его собираются убивать, то пусть хотя бы появится повод.

— Как заставить суккуба отдать мои ножны? — спросил он.

— Всего-то? — скривился Эйшобан. — Проще некуда! Пусть спросят у суккуба, где сейчас Ауэвиаллао!

Меф даже не попытался запомнить, зная, что у Дафны все равно память лучше.

— И где они сейчас?

— Кто? Ножны? Спроси об этом у суккуба! Ну все, ответ ты получил! Готовься к смерти!.. Кстати, мальчик с хвостиком! Еще раз напомни, как тебя зовут?

— Эйшобан, — сказал Меф.

— Буду тебя убивать, Эйшо… КАК??? — Джинн стал раздуваться и краснеть, заполняя коридор. Рядом с ним стало жарко. — Правду говори, несчастный, или твоя смерть будет ужасна!

— Ну хорошо, Леха я! — поправился Меф.

— Буду тебя медленно убивать, Леха! — удовлетворенно сообщил джинн и стал наползать на Мефа.

Дафна схватилась за флейту, пытаясь вспомнить хотя бы одну джиннобойную маголодию. Как назло, в голову ей приходило только начало, а финал надежно расплывался. Багров неспешно достал кувшин и, не обращая внимания на джинна, стал протирать его рукавом.

Эйшобан бросил на него быстрый взгляд, делая вид, что ему совершенно неинтересно, чем занимается некромаг.

— Конец тебе… как ты сказал тебя зовут? — рассеянно повторил он.

— Вася! — подсказал Меф.

Багров подышал на кувшинчик и стал пальцем водить по узору. Эйшобан занервничал. Отложив убивание Васи, он спиралью обтек кувшин, намотался на него, но в горлышко заглядывать не решался.

— Ужасно безвкусный кувшин, — заявил король джиннов. — Никогда не видел ничего настолько пошлого! Вытянутое горлышко, а эта ручка с банальными завитушками! Гадость, натуральная гадость!

— Да, совершенно с тобой согласен, — признал Багров и снова протер кувшин рукавом. Бронза тускло загорелась.

Эйшобан забеспокоился еще сильнее. Он завязывался узлами и тотчас развязывался. Выкручивался так, как никогда не выкрутится существо, у которого есть хотя бы намек на позвоночник.

— Думаешь, я глупый? — хихикая, спросил он у Багрова. — Я туда залезу, а ты меня того? Запрешь? Да будет тебе известно, ничтожный, что король джиннов никогда не попадется на такую нелепую уловку!