– В вещем сне? Но как? Ты там головой случайно не стукнулся?

– Не сильно. Мир грез более пластичен, чем мы можем себе представить.

– И что это должно значить?

– Что никто не знает их природу досконально, поэтому ожидать от них можно и того, чего нам не удастся понять.

– Все равно это ненормально. Если ты ничего не путаешь и это действительно так, то мы должны немедленно сказать мэтрессе.

– Думаю, сейчас ей точно не до нас.

– И она туда же, – осуждающе покачала головой Глэдис. – Что вы все, взрослые, с ума, что ли, посходили?

– О чем ты?

– А то ты не понял!

– Если честно, то не совсем.

– Да ладно. Я, конечно, молодая, но далеко не бестолковая.

Джошуа изобразил на лице недоумение и снова лег в траву.

– Не знаю, о чем ты, но мне надо подумать о том, что я увидел.

– Ну-ну, – передразнила его Глэдис и тоже легла в траву.

Некоторое время они лежали молча. Джошуа честно пытался думать, но мысли путались.

– Так, значит, ты отправился спасать принцессу? – нарушила тишину Глэдис.

– Да, отправился.

– Она хоть знает, что ты в нее втюрился?

– Снова здорово! Почему все постоянно подозревают меня в этом?

– У тебя все на лице написано. Даже мне видно.

– А ты не думала, что тебе видно лишь то, что ты хочешь увидеть, юная леди?

– Я не леди, я чародейка, – гордо насупилась она. – А насчет твоего вопроса – нет, не думаю. Ты владеешь лицом еще хуже, чем оправдываешься.

– Даже отвечать на это не хочу.

– И не надо. Все и так ясно. Ты даже за ее туфельку держался так трепетно, словно это хоть на миг могло приблизить тебя к принцессе. Может, и сюда ты пришел, чтобы тайком почмокать эту туфельку в каблучок!

– Какие глупости! Думай что хочешь. Только вот повторять шутки за собственной мэтрессой – это не очень-то самостоятельно. Ее мудрость уже достаточно поиздевалась надо мной за столом. А ты, уподобляясь ей, превращаешь ее суровое отношение к тебе в обоснованное.

– Ничего себе загнул! – восхитилась юная чародейка. – Чушь полная, но складно. А вообще извини, что дразнила тебя. Но то, что лицо тебя выдает, – это чистая правда, прими к сведению, особенно если будешь и дальше ошиваться при дворе.

– Извинения принимаются, и за совет спасибо. В ответ прими мой.

– Валяй.

– Будь поприветливее с людьми.

– Пф-ф, что за глупости! Я уж думала, ты что-нибудь полезное посоветуешь.

– А это полезно. Ведь ты не просто девочка с посохом, а лицо нашего чародейского братства, и по тебе будут судить о нас всех.

– Забавно слышать это от парня в разорванной мантии.

– Нечестно, но справедливо.

– Мэтресса Ланорвиль с твоим советом не согласилась бы. Ей всегда до лампочки, что о ней подумают.

– Она может себе это позволить. А вот ты – нет. Ну да ладно, через лет пять – семь, если встретимся, сможем узнать, хорошо ли насоветовали друг другу.

– Договорились. Только мой-то совет тебе пригодится, а вот твой – точно нет.

– Как знать.

Он поднялся, отряхивая с мантии траву и мелкие веточки.

– Уже окончательно стемнело, а вставать нам на рассвете. Пожалуй, пора отправляться спать.

– Иди, я еще посижу.

– В твоем возрасте лучше высыпаться.

– Ты мне не мэтр.

– Точно. Что ж, спасибо, что поделилась видением, и добрых снов.

– Пожалуйста. Добрых снов.

Когда Джошуа дошел до дома, их стол уже пустовал. Ни Кая с Оливией, ни Паки нигде не было видно. Посуду убрали, а Перси доедал остатки поросенка на крыльце.

Он вежливо показал младшему мэтру, где их постели. Марта устроила мужчинам ночлег на первом этаже дома, на втором, как пояснил Перси, отвели место дамам. В просторном помещении, где стояло несколько топчанов с одеялами и солидных размеров подушками, оказалось тепло и уютно.

В углу уже дремал Паки.

Джошуа снял мантию, сапоги и пояс, лег у окна и почти сразу же провалился в глубокий сон.

В эту ночь ему не снилось ничего, кроме туфелек, падающих с неба.

Когда Джошуа проснулся, было уже позднее утро. Видимо, рассветный выход отменили, ну хоть один плюс имелся – выспаться удалось на славу.

Младший мэтр сел на кровати, нашарил пояс и сапоги. Огляделся в поисках мантии. Она лежала не там, где он ее оставил. Да и на вчерашнюю не очень походила. Начиная с того, что с нее была счищена засохшая грязь, а подол и рукава искусно надставлены. Более темным материалом, но все же.

Подозрение пало на Марту, поскольку она еще вчера неодобрительно взирала на его непрезентабельное одеяние. А когда он заснул, то, преодолев обывательский страх перед чародеями, починила и почистила его мантию. Что за отважная женщина!

Воодушевленный улучшением своего внешнего вида, Джошуа направился к выходу. В комнате уже никого не было. Судя по доносившимся с улицы голосам, все, кроме него, давно проснулись.

Джошуа пошел на запах яичницы с луком и добрел до кухни. На кухне хлопотали Марта и обе дочки. Увидев младшего мэтра, хозяйка пожелала доброго утра и сообщила, что согласно предложению мэтрессы Ланорвиль, все снова завтракают на свежем воздухе.

Джошуа поблагодарил ее за доброту, проявленную к его обноскам, и даже порывался заплатить, но Марта была непреклонна и, так и не расставшись с серебром, он двинулся на улицу.

Перед самым выходом стоял бак с водой, и Джошуа с удовольствием умылся.

С улицы до него донесся запах табака. Кто-то курил на веранде. Потом послышались легкие шаги и насмешливый голос эльфийки:

– Ну как ночь любви в объятиях чародейки? – спросила она кого-то.

– Достойные мужи такое не обсуждают, – ответил Кай.

– Ты наемник, а я не муж, нам можно. Ну же, колись!

– Ничего не было. Я пожелал ей спокойной ночи и пошел спать.

– Хм.

– Не хмыкай, ты прекрасно знаешь, что я лег чуть за полночь.

– Меня тошнит от твоего благородства.

– А меня от твоего – нет. Побила бедных ребят ни за что.

– Ничего себе ни за что?! Они подглядывали!

– А мне кажется, ты их подначивала.

– Тебе неправильно кажется. Ты скучный, пойду лучше Джошуа разбужу.

– Иди-иди, провокатор остроухий.