– Приходилось. Насколько глубоко, сказать не берусь. Но о паре случаев мэтр Гаренцворт высказался примерно так: «По самое не балуйся».

– С удовольствием послушала бы.

– Да там и рассказывать особенно нечего. Все происходило быстрее, чем я понимал, что это было. Да и профессиональная этика обязывает, знаете ли.

– Не продолжайте. Тайна достойного клиента священна. Пусть так продолжается и впредь. Кто знает, может, однажды и я воспользуюсь вашими услугами?

– Это будет весьма приятно.

– Не загадывайте. О коварстве чародеек слагают легенды.

– Не сильно в них верю. В легенды. А о чародейках предпочитаю судить не скопом. Опасаюсь быть несправедливым к достойным.

– Отлично сказано. Надо будет взять на вооружение. По отношению к чародейкам.

– Надеюсь, это вам поможет.

– Не сомневаюсь. А что касается вашей замечательной устойчивости… Вы отлично перенесли мое вмешательство по энергетической перекачке.

– Вы про похищение моих сил без спроса?

– Именно.

– И что же вас так удивило?

– В основном то, что вы остались стоять на ногах после первой перекачки. А тем более после второй. Вам бы полагалось спать мирным сном, а не протыкать обеденные столы насквозь. Признайтесь, в вашем роду затесались эльфы?

– К сожалению, мне об этом ничего не известно. Я – дар моря. Оно выбросило меня из своей пучины на песчаные пляжи города Герденберга. Без памяти и без прошлого. Демонски много лет назад.

– Я что-то слышала о муже из моря. Славном, как говорят, воине и предводителе. Уж не тот ли вы самый Герденбергский Клинок? Лев из Пучины?

– Меня называли и так. Пока стяг Герденберга реял надо мной и защищал меня. Но потом все изменилось, я оставил и это имя, и этот город.

– Сожалеете?

– Редко.

– То бишь вести в бой армию гораздо менее интересно, чем шататься с друзьями по лесам и полям в поисках принцессы?

– В ваших устах это звучит не так хорошо, как видится мне. Но да. Безусловно, более интересно.

– И выгодно?

– Пожалуй.

– Простите, если вопрос прозвучал несколько вызывающе. Ни в коем случае не хотела оскорбить вашу благородную тягу к золоту.

– Как-то не очень у вас это получилось, – криво усмехнулся Кай. – Лучше разбавим скользкую тему моей алчности вином.

– Не возражаю.

– За бескорыстие! Чем его меньше, тем больше ностальгии звучит в тостах, ему посвященных.

– Поддерживаю.

Их кубки стукнулись.

– Ну а что вы готовы поведать о себе? – решил окончательно оставить тему алчности Кай. – «Чародейка широкого профиля». Какая интересная специализация. Не слыхал прежде о таких. Значит ли это, что вы постигли всю суть волшебства?

– Увольте! – засмеялась она. – Постичь всю суть волшебства не может ни одно живое разумное существо. Нашего восприятия попросту не хватит на такой подвиг. Да и жизнь показывает, что чародеи, уверенные, что постигли все, обычно селятся рядом с воинами, считающими себя непобедимыми.

– Подозреваю, что на кладбище.

– Именно там. Широкий профиль – это великолепный термин, обозначающий великого дилетанта, который знает по верхам о многих вещах.

– Вы не слишком похожи на дилетантку.

– Значит, неплохо притворяюсь.

– Разве?

– Не совсем, – загадочно улыбнулась мэтресса Дейндж.

– Сколько таинственности.

– Дань цеховым традициям. В моем случае широкий профиль означает всего лишь несколько специализаций волшебства.

– «Несколько» – это сколько?

– Больше одной, – хитро улыбнулась чародейка.

– Вы просто дразните меня.

– А вы невероятно щедро позволяете мне это.

– Если вам так нравится – не стесняйтесь.

– Вы сама любезность. Но я просто не могу ответить на ваш вопрос.

– Подозреваю, что вы так много освоили, что попросту забыли.

Оливия от души засмеялась. Ее рука как бы невзначай коснулась плеча мужчины, а потом так же плавно вернулась к кубку с вином.

– Остроумно, – похвалила она. – Но на самом деле вся соль в нашем обязательном этикете. Лицензированные чародеи обязаны называть свою специализацию. Это наш закон. В то же время раскрывать ее суть непосвященным мы не должны ни при каких обстоятельствах.

– Какой удобный цеховой казус.

– Мне тоже нравится. Что же касается «попросту забыла», то забыть некоторые вещи не так просто. Одни только испытания оставляют неизгладимый след в памяти. Не говоря уж о том, что каждая специализация становится частью натуры.

– Означает ли это, что вы довольно переменчивая натура?

– Скорее закаленная внешними воздействиями. Разум чародея должен быть очень крепок, чтобы восставать против законов бытия.

– Золотые слова. Некрепкий разум у чародея может натворить немалых бед.

– Как и у любого, облеченного властью. Просто, когда князь или король вешает тысячу человек, его называют тираном и стараются не злить, а когда чародей сжигает или обращает в нежить сотню, это вызывает жуткую панику и страх. И жажду найти стервеца и сделать ему очень больно.

– Признаться, я разделяю отношение к подобным субъектам.

– Я и сама не особо к ним привязана, но разница в отношении налицо.

– Сдается мне, мы съезжаем с темы о вас на пошлую политику и политиканство. Думаю, стоит выпить за взаимопонимание.

– Согласна, вина осталось только на этот тост.

– Тогда лучше произнести его с чувством. За взаимопонимание!

– За него!

Потревоженный их восклицаниями Паки заворчал, но попыток проснуться не предпринял. Рамил с Марианной, похоже, вообще ничего не заметили. Майриэль же отсутствовала по случаю гигиенических процедур и прокомментировать происходящее не могла. Что – к лучшему.

– Так значит, – продолжил Кай, когда кубки вновь опустели, – столь одаренную особу прислали сделать нечто деликатное с заигравшимся резидентом?

– Ну вообще-то это страшная тайна, на манер поиска похищенной принцессы.

– И, как она, также плохо скрываемая.

– Что есть – то есть. Все-таки игры в секретность для таких, как Рамил и Марианна, – это уже именно игры. Слишком много они в свое время имели дел с тайнами и заговорами. Нынешние, видимо, кажутся им нелепыми и смешными.

– Охотно послушал бы о каком-нибудь из прежних.

– Вы не поверите, но там и рассказывать-то особенно нечего. Все происходило быстрее, чем кто-либо понимал, что это было. Да и профессиональная этика обязывает, знаете ли, – передразнила его чародейка.