Возможно, мужская природа такова, что нам нужны челленджи, нужно иногда потерпеть, чтобы потом почувствовать удовлетворение от пути и действий. Возможно, просто таков характер, или просто неизбалованное детство и книги Жюля Верна сделали свое еще в те годы… Но так и есть — мне нравится терпеть, чтобы потом выдохнуть, завершить дело (день, переезд, что угодно) и затем сказать самому себе сакральные слова: «Есть, Тема! Да, жизнь одна. Не знаю, какими были предыдущие и были ли они, но эта точно тянет на звание лучшей».

И следующий день это подтвердил. Он был из тех, от которых захватывает дух, ради которых ты готов на месяцы выходить из зоны комфорта. И ты специально по всему миру выискиваешь такие места — словно пес, идешь по следу, чтобы натолкнуться на эти виды, эти ощущения, эту память.

Я увидел Баган абсолютно безлюдным, даже еще и без туристических воздушных шаров, которые постоянно летают по небу в безветренный сезон.

* * *

Среди всех мьянманских драгоценностей Баган, наверное, можно считать самой удивительной. В период его расцвета тут возвели, по разным сведениям, от шести до десяти тысяч храмов, а до наших дней сохранилось 2019 штук! Не зря именно в этом году я наконец сюда доехал. Такой размах объясняется тем, что, по легенде, сам Будда, сидя на вершине местного холма, предсказал появление на этой территории поселения, которому суждено стать крупным религиозным центром. На каждом шагу залитых солнцем площадей теперь встречались известняковые, песчаные и мраморные пагоды с кое-где отваливающейся штукатуркой, напоминающей о страшном землетрясении 1975 года. Эта последняя «встряска» добила в городе все, что за многовековую историю набегов не успели разрушить монголы. Многие святилища выглядели обветшалыми, но так, честно говоря, эта огромная археологическая зона даже больше погружала в историю золотой бирманской эпохи и напоминала, насколько давно здесь разворачивались главные для народа события. Внутри пагод многолетние мозаики, отдающие характерным для таких старинных фресок зеленоватым оттенком, соединялись с оголенным крошащимся красным кирпичом — самый натуральный и интересный лофт, который я где-либо встречал. Больше всего мне нравилась эта неприлизанность — если какие-то храмы и реставрировали, то достаточно аккуратно и, я бы сказал, незаметно — вокруг не было лощеной нарочитой красоты, старательно приготовленной к приезду долгожданных туристов. Мне нравилось чувствовать, что это все совершенно не готовилось для меня — я был всего лишь маленьким человеком, которому будто разрешили со стороны понаблюдать за чем-то величественным.

Само передвижение между пагодами складывалось в какое-то мини-приключение: из-за того, что комплексы находились на достаточно большом расстоянии друг от друга, а не просто кучковались на двух главных улицах старого города, ты будто попадал во временную петлю и откатывался на пару десятков исторических столетий.

Здешние памятники древнего зодчества по размаху ничем не уступали тому же Ангкор-Вату в Камбодже или Боробудуру в Индонезии — просто их не успели так распиарить и продать туристам из-за закрытости Мьянмы, которая ослабилась относительно недавно. Тысячи золотых остроконечных шпилей пагоды Шведагон, украшенная множеством статуй Будды из тикового дерева пагода Ананда, ступенчатая пагода Хтиломинло и еще сотни их пагод-«сестер» раскинулись на много километров вперед и в итоге выходят к реке Иравади.

Я взял мопед и колесил по улочкам, воспевавшим оду буддизму, останавливался для медитации в особо благостных местах и чувствовал, как по телу разливается умиротворение. Случай, когда маятники чужой энергии не выбивают тебя из потока и дают ощущениям разыграться на полную. Это была очередная иллюстрация того, что места силы должны быть свободны от толпы и от блендера чужих энергий.

— Хотите, я покажу вам особое место? — настиг меня молодой парнишка в одном из парков. — Вы точно там не бывали и не пожалеете! Во-о-о-он та гора между храмами. Я знаю, как заехать, будет чудесный закат. И совсем без людей.

Первый, уже заученный в туристической Азии рефлекс — сразу отказаться. Разведет, пригласит своих дружков и обворуют, запросит потом кучу денег — голова очень щедра на придумывание неприятных сценариев. Еще и «совсем без людей».

Жизнь в украинских нулевых научила меня с осторожностью относиться к ситуациям и внимательнее присматриваться к людям. До этого пер, как танк, без страха и стеснения въезжал в любую тему, разрешал юридические проблемы любых уровней — иногда даже тех, где летать было очень опасно.

Но такая уж у нас была страна — пробиваться было опасно и всегда на грани, но в обмен на риск ты получал возможность выстрелить пушкой. В Европе и Штатах заработать миллион долларов к двадцати пяти возможно, только если ты гений, придумавший фейсбук, или если твой заботливый дедушка покинул этот бренный мир, оставив тебе богатое наследство. Иначе в 99 % случаев — никак.

А в Украине — все на максимуме. Время гипервозможностей, за которое нужно было успеть крутануться перед неизбежным ударом по зубам от кризиса. Вот я и крутился, занимаясь девелопментом. В стране шли разборки за землю, инвестиции и влияние, и мне нужно было в этих разборках участвовать — еще и заработать.

В какой-то момент мне пришел заказ на полное юридическое сопровождение очень крупного, многомиллионного строительного проекта от группы одного влиятельного тогда человека. На протяжении восьми месяцев я с нуля выстраивал их юридические отношения и делал так, чтобы подкопаться было невозможно, — 90 % времени и ресурса моей компании посвятил именно этому. Но оно стоило того — осенью 2005-го я ехал в офис-пентхаус заказчика, чтобы отдать полный пакет документов и забрать оговоренные за работу триста тысяч долларов по контракту.

В огромном кабинете, обшитом деревом и кожей, с дорогим виски в бокалах сидели мои заказчики.

— Отпразднуем совместную победу! — подмигнул я, поставив на стол еще одну презентабельную бутылочку.

Двое матерых высоких мужчин принялись внимательно рассматривать страницы и многозначительно тыкать в какие-то строчки. Я спокойно наблюдал за этим процессом — знал, что придраться к чему-то просто невозможно.

«Так, подпитывают чувство собственной важности, — подумал я. — Пусть, мешать не буду».

Спустя минут десять тот, что сидел слева, многозначительно выдохнул, закрыл папку и слишком уж приветливо улыбнулся.

— А мы тебе платить не будем, — спокойно произнес он, — хреново сделано.

Я был ошеломлен и манерой, и смыслом его сообщения, но виду не подал. Решил действовать на их оборотах и заранее не тушеваться. Завел речь о вовремя выполненных сроках, предложил посмотреть на детали и проверить каждый документ отдельно — но это никому не было нужно. Мои рассудительные аргументы и уверенный тон не подействовали,