оказалась случайно найденная спустя полчаса поисков на прилавке магазина засохшая непривлекательная курица. Выбирать было не из чего, а желудок сводило от суточного голода (десять дней на ретрите дались куда легче). Поэтому я рискнул, надеясь, что второй части Марлезонского балета с отравлением не предвидится.

* * *

Утолив базовые потребности в еде и качественном сне, на следующий день поднялся аж в полдень, зато чувствовал себя абсолютно бодрым и энергичным. На очереди осмотр бирманской и колониальной архитектуры, пагоды Шведагон и встреча с тем самым «полезным человечком» от Игоря.

Георгия я предубежденно очень зря недооценил. Высокий и статный мужчина в льняной рубашке, кожаных сандалиях и круглых стильных солнцезащитных очках с диоптриями, он с первого взгляда воспринимался как какой-нибудь историк или ученый. Ожидание встретить какого-то воротилу, пытающегося протащить в Мьянму через Игорька чудодейственную виагру, рассеялось без следа.

Мы провели вместе целый день, и оказалось, что он знает о Мьянме больше, чем любой путеводитель, который я когда-либо читал. Меня в целом удивляло, что мужчина с Дальнего Востока сделал такой выбор и сознательно переехал именно в Мьянму, а не в Тай или что-то более развитое. И даже выбрал себе в жены красивую мьянманку, с уважением приняв все дорогие ее сердцу местные традиции. Уважаю, когда человек приходит на новую землю и не насаждает силой свои привычки, а с интересом присматривается к окружающей жизни и мудро созидает какой-то компромиссный симбиоз, который всем подходит. Подобная политика, кстати, сделала доблестного Александра Македонского таким популярным по сей день полководцем — ведь он никогда не унижал завоеванные народы, позволял им верить в кого угодно и жить как раньше. Только поделитесь ценными знаниями и ресурсами и платите исправно налоги. Поэтому на его памяти было ничтожно мало народных восстаний — какой смысл, если изменения происходят так плавно? Думаю, такой подход сегодня помог бы многим странам осуществить свой мягкий и безболезненный переход в XXI век. Потому что, сделав петлю по миру, очень ярко ощущаешь эту разность — одни несутся со скоростью света в вакууме, покоряя космос и осушая воды океанов, другие только пару поколений назад отказались от каннибализма. Возможно, причиной того, что некоторые народы так ревностно не допускают к себе руку прогресса, является его агрессивность и навязчивость. И ощущение, что, если встрял в ритм — будешь по инерции разгоняться до тех пор, пока не упадешь без сил. Но где же пресловутый баланс?

Нет, Георгий точно не искал самое скоростное место на карте, это была не его история. Когда ты молод и еще не очень заморачиваешься по жизни — можно сорваться куда угодно ради самой экзотики. Совсем другое дело, когда в сорок нужно начинать жизнь с нуля — строить дело и семью, привыкать к новому менталитету, причем не к чуть понятным европейцам, а к очень специфическим и самобытным азиатам. На то, чтобы разобраться, что к чему и как гармонично существовать среди этих людей, без малого может уйти целая жизнь. А тебе уже сорок. Очень смело. Но если слушаешь свою душу — в любом возрасте можно изменить жизнь и побежать вслед за мечтой.

— Я мечтаю, чтобы Мьянма стала классной страной, — удивил меня Георгий такой мечтой, — чтобы ее наконец оценили по достоинству. Только бы не испортили, как Таиланд.

— Что ты имеешь в виду под «испортили»? — не понял я. — Там же, наоборот, развитие, запад, экономика, дороги…

— Вот именно! И все это давно ориентировано только на деньги. Душа Таиланда осталась только на севере, да и оттуда ее американцы с большими рюкзаками за спиной скоро вытеснят. А тут — культура, нематериальное общество, история. И все это так глубоко и интересно, что сам и не замечаешь, как становишься адептом.

Мне показалось, что часть любви Георгия основывалась на ностальгическом отношении к детству, проведенному в Советском Союзе, — возможно, он отыскал для себя какие-то точки соприкосновения и наконец нашел тот самый «социализм с человеческим лицом», в котором когда-то разочаровался дома. Тут все казалось более честным и духовным, что ли. Создавалось ощущение, что такой верующий и добрый народ не могут обманывать. Хотя… не иллюзия ли это? И что может стать лучшей почвой для управления народом, который безоговорочно верит в священность власти? Я не стал вступать в полемику и нарочно сеять зерно сомнения в мыслях Георгия — в тот день мне больше нравилось мыслить как он: чисто, доверчиво и с удовольствием. Почему бы и нет?

После обеда мы отправились на прогулку по многочисленным пагодам Янгона и заглянули в лабиринт с золотыми реликвиями короля Бирмы. В самую знаменитую пагоду Шведагон меня с первого раза не пустили — я совсем забыл о правилах и отправился на встречу с Георгием в спортивных шортах выше колена. Но сразу у входа, как всегда, нашлись заботливые лавочники, продающие лонти[11]. Не знаю почему, но в Мьянме мне особенно приятно было покупать подобные безделушки у местных — мне ни разу не показалось, что меня разводят как «белого туриста». Наоборот, в этом скромном количестве иностранцев на квадратный метр мне казалось, что я поддерживаю малый бизнес, а не просто покупаюсь на туристические заманухи.

Распрощавшись вечером с Георгием, я по плану отправился в новый город, Баган. Уже привык, что выезжаешь сегодня — приезжаешь завтра. И это лишь 400–500 км. Сейчас, когда спина начинала каменеть всего лишь на десятом часу, напоминал себе о переезде от границы Перу и Чили до Сантьяго — 36 часов без остановок. И сразу выдыхал.

Многие люди, с кем общался в эти месяцы, полагают, что кругосветка — это в основном удовольствие и кайф. Вообще-то так и есть. Но добираться до кайфовых мест и моментов приходится терпеливо. Мне довелось немало поездить с группами One Life по всему миру, и могу с уверенностью сказать, что кругосветка без перелетов не подойдет 99 % людей. Нет, скорее, 99,9 %. И это при том, что у нас насыщенные и интенсивные путешествия и очень активные участники.

Но все же для тех, кто любит путешествовать хотя бы с мало-мальским комфортом, такие долгие трипы по земле будут каторгой, не иначе. Путешествовать на самолетах — это небо и земля. Во всех смыслах. Да и вообще, в лонг-трипе работают другие правила. Когда едешь двести-триста дней подряд, то учишься жить и действовать на длинных дистанциях. Каждый день планирование, распределение сил и ресурсов, каждый день собираешь, разбираешь, селишься, выселяешься, организовываешь буквально все. И впереди — всегда неизведанное. Но