Сглотнула, представив, что со мной станет в конце оргии. Я не выдержу, даже если они станут брать по очереди, но, судя по глумливой улыбке королевы, мне предстояло познать все прелести извращенных удовольствий навсеев. После такого предложение Геральта казалось заманчивым: лучше со знакомым мужчиной, чем пойти по кругу.

– Ах, надеялась кувыркаться с бывшим любовником? – Евгения упивалась моим страхом. – Геральт тоже надеялся, но как можно отказать старинной подруге? Несправедливо удовлетворять только одного, когда столько мальчиков жаждут близко познакомиться с наиви.

Ее величество ничего не забыла, мстила со вкусом. Соланжу за то, что отверг, отнимала душу, мне за то, что привлекла внимание некроманта, дарила насильственные любовные утехи. Око за око, чем провинился, тем и расплатишься, заодно и Геральта щелкала по носу. Вряд ли после оргии я выживу, а если вдруг, будущий король не позарится. Оставалось одно маленькое «но» – дворянство. Вряд ли законы позволяли обращаться со мной, как с простолюдинкой.

Гордо подняла подбородок (смешно, когда дрожат руки) и напомнила королеве о титуле.

– Тебя как следуют отымеют, милая, с твоего публичного согласия, – улыбка ее величества превратилась в оскал. – Сначала игрушки, затем десять высокородных членов. Как сучка, станешь просить еще. Привыкай, милая, или полагала, будто безнаказанно уведешь одного мужчину, а затем запрыгнешь в постель к другому? Поверь, Геральту со мной нравится больше. Знаю я штучки наиви! Привязываете мужика к телу, как к наркотику. Но я не жестока, когда закончите, подлечит врач. Полежишь и ползи в свои виноградники. Глядишь, еще мужчину подцепишь, замуж выскочишь.

Королева щелкнула пальцами, и клубок тьмы опутал меня, заключил в подобие застывшего желе. Я не могла пошевелиться, даже дышала по указке ее величества. Стоит ей захотеть, умру.

Евгения встала. Глаза из зеленых превратились в оранжевые. Зрачок практически исчез.

– Слушай мой голос, – слова вырывались из горла с легким шипением. Шепчущая во всей красе! Она смотрела в глаза, могла в любой миг забрать душу. – Я твоя госпожа, ты подчиняешься беспрекословно. Если поняла, скажи: «Да, госпожа».

– Да, госпожа, – чужим низким голосом ответила я, будто кто-то другой вселился в тело и говорил от моего имени.

– Ты позовешь Соланжа Альдейна и скажешь, что видела демона.

– Да, госпожа.

Чужая воля подавляла, как некогда гипноз Эллана, только сейчас все намного страшнее. Жених не желал зла, королева жаждала мести.

– После разденешься и ляжешь на диван, похотливо раздвинув ноги. Не встанешь, пока тебе не разрешат. Запомни, ты исполнишь любое желание каждого мужчины в комнате.

Так меня прямо здесь, сейчас?.. И со стороны будет казаться, будто я жажду ласки.

Все внутри протестовало, но губы упорно выдали неизменное:

– Да, госпожа.

– Пожалуй, запишу на кристалл и пошлю Эллану Марону. Хоть какая-то радость, бедняжке, перед смертью, – деланно вздохнула королева.

Она потрепала по щеке и достала из-за корсажа крохотный кристалл. Взмахнула жезлом, и камень взмыл под потолок.

– Как думаешь, с какой точки лучше видно? – Евгения задумчиво почесала подбородок. – Наверное, нужно опустить ниже, чтобы рассмотреть детали.

Кристалл поплыл к дивану, прилепился к стене над ним и исчез.

Я не хотела звать Соланжа, но, подчиняясь приказу, передала слова королевы и со слезами на глазах разделась донага. Даже украшения сняла и аккуратно положила на подвязки.

– Красивое тело! – королева пощупала грудь. От чужих пальцев по телу побежали мурашки. – Повернись.

Одурманенная, повиновалась, и едва не задохнулась от стыда. Никогда не думала, что женщина может заниматься подобным! Но она делала, не испытывая ни малейшего смущения.

Евгения бросила испачканную перчатку на диван и приказала:

– Ложись!

И я легла – сука, готовая к спариванию.

Ее величество удовлетворенно кивнула и растворилась в воздухе, о ней напоминала только холодная перчатка под ягодицами. Попыталась пошевелиться, чтобы скинуть ее, и с радостью осознала: гипноз Евгении ослаб, пусть и не позволял встать. Воспользовавшись дарованной частичной свободой, свела ноги.

Увы, Соланж не заподозрил подвоха. Он появился через мгновение, с горящими глазами и посохом наизготовку.

– Где демон?

Некромант обвел глазами комнату. При виде голой меня он удивленно поднял брови.

– Евгения! – не тратя время на объяснения, крикнула я, заметив королеву за спиной Соланжа.

«Только не оборачивайся, не смотри ей в глаза!» – мысленно заклинала любовника, но именно это он и собирался сделать.

– Нельзя! – хрипя от натуги, силясь освободиться, завопила я.

Стоит ему обернуться, Евгения заберет душу.

Великая Мать, понял!

Соланж в последний миг отвел глаза и ударил наугад, без магии. Не ожидавшая подобного королева не успела уклониться, и кулак впечатался ей в грудь. Удар смягчил корсет, но ее величество все равно покачнулась и упала. К ее чести она не издала ни звука, только кривила губы, прижимая руку к декольте.

– Мог бы догадаться! – зло прищурился Соланж, обдав Евгению волной презрения. – Умело маскировались!

– Мужчины, наделенные властью, слепы, – выплюнула королева и с необыкновенной в подобной ситуации поспешностью поднялась на ноги. – Пришло время платить по счетам.

– Так злит мое равнодушие? – некромант не спешил нападать, двигался по кругу, не позволяя ее величеству перехватить взгляд. – Из-за простой похоти, как недостойно!

– Ты даже не попробовал, а называешь похотью? – взорвалась королева. – Я принадлежала бы тебе, идиот, принадлежала, понимаешь?!

Она со всей злости ударила посохом о пол. По паркету побежали трещины, будто по льду весной.

– Ты променял меня на дебелую сучку, которая мужика ублажить не способна, не говоря уже о чем-то большем!

Евгения окатила полным презрения взглядом, красивые черты лица исказила злоба. Если бы могла, королева уничтожила, размазала по полу прямо сейчас, но разум Шепчущей оказался сильнее чувств, она понимала, сначала надо уничтожить Соланжа.

– Способна, – расплылся в нехорошей улыбке некромант. – Заверяю, удовольствие я получил.

Королева зашипела и стиснула посох так, что побелели костяшки пальцев.

– Я передумала, – голос сочился тихой злобой, – она сдохнет не под крики блаженства. Никому не позволено оскорблять меня, Соланж Альдейн.

Не успела толком ничего понять. Боль пронзила тело внезапно, выгнув его дугой.

Рухнула на пол, ухватившись за живот.

Глаза застилала тьма, словно я внезапно ослепла. Порадовалась бы, если бы остальные чувства тоже ушли в небытие, но увы!