– Ну ты и мразь! – Меня передернуло от отвращения. – Ради чего ты спокойно шагаешь по трупам! Ради денег? Власти? Или ради банальной мести? А не боишься?

– Чего это? – искренне удивилась моя бывшая однокурсница. – Мифической кары господней? Не смеши, ладно, а то у меня морщинки появятся. А что касается лично вас, дамы, – я уже сбилась, какую по счету сигарету закурила Илона, – то в своих бедах виноваты вы сами, и никто другой. Нашей целью был только Хали Салим, только он. Ни о тебе, Лощинина, ни о твоей подруге и речи не шло. Уехали бы домой – жили бы спокойно дальше. Может, – подмигнула она мне, – даже иногда встречались бы с тобой на посиделках вместе с Жеймовской. Нет, вам надо было сунуться со своим алиби для Салима, курицы безмозглые! – досадливо поморщилась Якутович. – Омару пришлось реагировать оперативно, что он и сделал. Сначала я испугалась, думала, что он своими действиями только все усложнил, но оказалось совсем наоборот…

– Вот видишь, – упрямо подняла голову Таньский, – ты сама сейчас подтвердила.

– Что я подтвердила, милочка? – выдохнула дым в сторону Таньского Илона.

– Что ради меня Хали говорил и делал то, что велели ему вы.

– Разве я именно это сказала? – насмешливо подняла брови хозяйка дома.

– Не совсем это, но ты же сказала, что мы облегчили вам задачу. А как же еще мы могли это сделать? – не сдавалась Таньский.

– Ну, во-первых, для подтверждения версии причастности Хали Салима к взрыву, – лениво начала Илона. – Если вы помните, вас снимали на видео, которое и показывали потом как на сайте Омара, так и на других подобных сайтах. Рашид очень артистично требовал освобождения Хали в обмен на ваши жизни. С ума сойти, Салим великий и ужасный, главный террорист, – хихикнула Якутович. – А во-вторых, вами, вернее, тобой, самочка-мамочка, – показала она сигаретой на Таньского, – действительно шантажировали Хали, но совсем не тем, чем ты думаешь. Мы показали этому слизняку твои фото и сказали, что ты готова дать показания против него, подтвердив, что именно Хали Салим и стоит за ужасными взрывами в Шарм-эль-Шейхе, что ты лично видела и слышала, как он готовил этот чудовищный теракт. Почему не заявила? Да влюбилась, как кошка, и плевать тебе было на все и всех, ведь Хали обещал жениться на тебе и увезти с собой.

– Хали ни за что бы не поверил в такую чушь! – дрожащим голосом попыталась гордо заявить Таньский. Но дрожащий голос не очень способствует гордым заявлениям. Если быть до конца честной – совсем не способствует.

– Поверил, и еще как поверил! – злорадно ухмыльнулась Илона. – ОН-то судит по себе, потому и поверил. И сломался, как сухое печенье. Конечно, не только поэтому, пришлось еще кое-какие не совсем гуманные методы применить, но теперь эта медуза целиком и полностью наша и будет отныне делать только то, что ему прикажут. Поэтому завтра он и выходит на свободу, реабилитированный полностью и бесповоротно. А потом, спустя какое-то время, когда Мустафа окончательно убедится в том, что его сын стал на путь истинный, и официально сделает Хали своим главным компаньоном и наследником, настанет черед Мустафы отойти не только от дел, но и в мир иной. Оставив нам, скорбящим и безутешным родственникам, – притворно всхлипнула Илона, – все свое состояние.

– Стоп, – подняла ладонь я, – почему нам? При чем тут ты?

– Как, разве я не сказала? – Нет, из полупьяной Якутович актриса фиговая, в трезвом виде у нее лучше получалось. – Уже совсем скоро, где-то через месяц, Хали Салим женится на мне.

– Нет, – прошептала Таньский, отрицательно мотая головой, – нет!

– Да, о да! – кривляясь, расхохоталась Илона.

– Но постой, – я ободряюще сжала холодную ладошку подруги, – ведь ты нам целый вечер рассказывала, как ты ненавидишь Хали Салима. А теперь собралась за него замуж. К тому же, насколько я поняла, замуж за него собиралась выйти дочь твоего босса!

– Хочешь превратить жизнь мужчины в ад, – глубокомысленно подняла палец Якутович, – выйди за него замуж. А что касается Лейлы аль-Магдари, то…

– Моя дочь давно уже замужем за достойным человеком, – лениво проговорил Омар. – Гораздо более достойным, чем этот мерзавец Салим.

– А мне сойдет и мерзавец Салим, – хмыкнула Илона. – Ну ладно, – пошатываясь, поднялась она. – Я устала. Пора, пора на заслуженный отдых. И вы идите по своим комнатам, насладитесь напоследок благами цивилизации.

– Погоди, Илона, – поднялась и я. – Но из твоего рассказа я так и не поняла: почему Рашид не решался трогать Татьяну? И зачем сегодня утром люди Мустафы искали нас в лагере бедуинов?

– Рашид – идиот, – небрежно махнула рукой бывшая супермодель, – он просто неправильно понял. Так ему и надо, кстати. А что касается людей Мустафы, ик! – так, похоже, хозяйку дома наконец развезло, – то благодари своего муженька, Лощинина. Не знаю, что он напел Мустафе, чем аргументировал, а может, и шантажировал…

– Ну да, – усмехнулась я, – других методов ты не признаешь.

– Отстань, – досадливо поморщилась Якутович. – Короче, твой Майоров и заставил Салима-старшего предпринять этот спасательный рейд. И опять вы, умнички, сделали все, чтобы спасти задницу тети Илоны! – М-да, смехом это назвать уже нельзя. Ржание свихнувшейся кобылицы – самое то. – Все, – повиснув на Омаре, произнесла, успокоившись, Якутович. – Марш к себе. Вас запрут, а охрана у дверей останется, так что спите спокойно, дорогие товарищи.

Она что-то произнесла на арабском, и порядком подуставшие от безделья стражи толчками в спину инициировали начало движения.

Мне приходилось буквально волочь безразличную ко всему подругу. Похоже, Таньский сдалась окончательно. Думаю, она смогла бы выдержать удар, нанесенный рассказом Илоны, но все это плюс беременность подкосило мою веселую, никогда не унывающую, самую чуткую и заботливую в мире подружку. И ей еще предстоит остаться наедине со своими мыслями на всю ночь? Нет уж, этого допустить я не могу!

– Илона, раз уж я так тебе помогла, – остановившись на самом верху лестницы, обернулась я к своей бывшей однокурснице, – то выполни, пожалуйста, мою просьбу.

– Последнее желание перед казнью, – с трудом сфокусировав на мне взгляд, хихикнула Илона. – Ну, чего тебе?

– Разреши нам ночевать в одной комнате, вдвоем все же не так погано.

– Ох, эти мне девичьи шушул… шушумк… шу-шу-кань-я, – старательно выговорила все же трудное слово Якутович и, махнув рукой, отчего едва не рухнула на пол, почти царственно возвестила: – Хрен с вами, ночуйте вместе. Напоследок.

– Так ты своим сторожевым об этом скажи.

Собравшись с силами (хотя в основном это были силы Омара), чтобы сохранить вертикальное положение, «верная соратница» аль-Магдари что-то прокудахтала. Наши охранники коротко кивнули и так же вежливо, как раньше, отконвоировали нас до места назначения.

– Куда пойдем, Тань, к тебе или ко мне? – предприняла я попытку расшевелить Таньского. Бесполезно, она все так же безучастно продолжала смотреть в никуда.