– Откуда?

– Видел как-то в метро… Несколько лет назад…

– Да ну?

– Часы у тебя были дорогие… И книжка… Мужик. А ты ведь крутой. Что ты тут делаешь?

– Был крутой. Сторожем тут на зиму устроился.

– Ты что? Разорился?

– Да нет. Почему? Книжку нужно закончить, а тут спокойно.

– Почитать дашь? – вцепился в сторожа Алексей.

– А давай я схожу в двадцать третий дом, там старики живут, наверняка у них есть что-нибудь сердечное. Валидол какой-нибудь.

– Да… Постой…

– Что?

– Перенеси меня в мастерскую. С трубкой.

– Не мужик, на фиг! Сиди здесь. Ты от каждого движения отрубаешься. Боюсь я за тебя.

«Нет, я не хочу умирать… У меня же… Сын… Я должен расти вместе с ним, ещё раз пережить своё детство… Буду читать ему правильные книги, рассказывать всякие истории, играть в мальчишеские игры… Нет, я не согласен… Как он будет без меня? Нет!» Алексей почувствовал, что озяб. Он сидел на полу и часто дышал, дом был хорошо натоплен, и мёрзнуть Звонарёв вроде не должен был. Холод не был неприятным. Наоборот. Лёшу вдруг охватила какая-та эйфория. Боль в груди стала ровной и понятной. Даже комфортной. Глаза открывать не хотелось. Их уже незачем было открывать. Никаких дел уже не осталось. Тишина стеной отделила его от всего мира. Сладкий-сладкий сон тяжело укутывал его. Алексей встряхнулся: «Это ОНА совсем близко подошла», – понял он и с трудом повернул голову.

Алёша посмотрел на свою картину.

«Пора подводить итоги? – он сам себя спросил и засмотрелся на нарисованную им когда-то Олечку. – А ведь без покаяния подыхаю».

– Господи, – прошептал он, – прости меня. За всё, что не так делал. – Алексей не умел молиться, но от звука своего шёпота ему вдруг стало легче.

Он посмотрел выше.

Луч света, падавший из витража, по замыслу должен был отвлечь внимание зрителя от смазан-ности церковного интерьера. И этот луч у Алексея не получился. Сейчас он ясно видел недостатки. «Переписать?! Успеет?» – его мысль вернулась к Ольге. Ему вдруг до смерти захотелось услышать запах её тела. Моргать уже не было сил, глаза затянуло слезой, но Алексей продолжал смотреть на луч. Он услышал звук открываемой двери. «Охранник? Жена?»

Алексей услышал торопливый цокот каблучков по лестнице. «Олечка успела», – радость тёплым клубком свернулась в глубине груди, и боль стала менее заметна. Алексей продолжал смотреть на луч и ждал Ольгу. Вдруг ему показалось, что луч как-то шевельнулся. И стал живым. «Вот как его нужно рисовать! – догадка осенила Алёшу, и он представил в своей руке кисть. – Вот так».

Время замедлилось и стало тягучим.

Он увидел милое заплаканное лицо Ольги: она шевелила губами, говоря что-то, но он не слышал её, а продолжал видеть луч, хотя уже перестал видеть картину. Он удивился этому, поняв, что лежит головой на её коленях, и почувствовал запах, о котором мечтал.

И увидел синие всполохи «скорой» на потолке.

– Алёша, Алёшенька, – услышал Олин голос, и жена показалась ему сказочно прекрасной.

– Олечка, – Звонарёв понял, что воздуха не хватит… сказать ничего больше… а луч света по-прежнему никуда не делся. Он снова закрыл глаза…

Луч был тут…

Москва 2003–2011