Ткнув мечом в первый попавшийся символ, чем-то напоминающий японский иероглиф, я немного пригнулся и вслушался. За толстыми стенами зала ухнуло, и от стен стал сочиться густой дым или туман. Белые клубы стелились по полу, не поднимаясь выше колен. Мутная пелена быстро заволокла весь зал, и буквы на плитах теперь невозможно было увидеть.

— Ясно, это не правильная буква. Олег, а что обычно приходилось писать?

— Всегда задается какой-то вопрос или загадка. Ну, как в кино Индиана Джонс, наступаешь на нужную букву и так по буквам переходишь на другую сторону, как бы печатая ответ.

— Ну а нам то, что делать? Никто вопросов не задает.

— Если честно, то сейчас меня больше беспокоит площадка позади нас.

— Что в ней такого беспокойного?

— Просторная, широкая, а укрыться негде, а ну как опять эти в черном появятся.

— Не думаю, им одного раза хватило, Сережка вон всех распугал. К черту все! Будем давить на все буквы подряд.

— Плохая идея, — вмешалась Ира, а Сережка рядом с ней только закивал головой, соглашаясь.

— Давай исходить из принципа, что ларчик открывается просто.

— Только не в этом случае. А даже если и просто, надо знать, как и насколько легко это сделать. Что у нас есть?! Буквы из трех алфавитов, цифры и иероглифы. Наверняка последние что-то обозначают, но вот только никто не знает что. Есть мысли по этому поводу? Или кто-то может их прочесть? Надо обмозговать все как следует.

— Ладно, еще час на обследование местности и для мозгового штурма; если не поможет, придется брать силой, как в предыдущем зале.

Сережка первый юркнул за колонну, следом за ним Олег. Я вместе с Ирой стал изучать причудливые фрески на стенах. Разошлись в разные стороны. Тихо, безмолвно, словно в картинной галерее. То, что было изображено на всех этих работах, меня сейчас мало интересовало. Была абсолютная уверенность в том, что подсказки в них нет и искать не стоит. Ответ крутился где-то совсем близко, под наметившимися морщинками моего лба, под самым носом; казалось, только протяни руку, и вот он у тебя в ладонях, готовый и такой простой. Вопрос прозвучал давным-давно. Пять лет назад, год назад, а может быть, всего лишь месяц или того меньше. Тот самый главный вопрос, с которым я сюда пришел, в эту игру.

Отводя взгляд от темперных фресок, я посмотрел на тихую возню вокруг. Сережка еще совсем мальчишка. Даже если это была бы вовсе не игра, а настоящие битвы, он все равно, наверное, оставался бы таким же восторженным и смелым. Пропуская события сквозь фильтр своей собственной реальности, он сглаживает острые углы, наивно верит в торжество добра и всем своим существом проникает в эту фантазию, делая ее еще больше похожей на правду. Олег — он хоть и выглядит постарше, от нашего юного спутника далеко не ушел. Он, похоже, как любимые им компьютеры — завис в подростковом возрасте. Для него игра стала одним из выходов в нормальную человеческую жизнь, пусть и искаженную декорациями игрового комплекса. Запах победы здесь гораздо ароматней, вкусней. Кровь, которая брызжет в лицо, хоть и тоже искусственная, но создает совсем другой эффект. Столько адреналина впрыснуть в кровь, пожалуй, многовато даже для опытного геймера или хакера. Для него стало открытием, что главный герой, которым он непременно считает себя, в отличие от нарисованных персонажей не может тащить непомерный арсенал. Оружие — это груз, причем тяжелый. Оно портится, ломается, требует непрерывного внимания и очень легко может подвести в самый важный момент. Для него игра — это еще один шаг к взрослой жизни. К той самой, где пот, кровь и слезы не только красочные картинки на мониторе компьютера.

Ира. Что можно сказать о ней? Она охотник. Причем охотник вдумчивый и осторожный. Не очень опытный, но целеустремленный. Она пришла в игру за добычей. Такова была цель, и она почти достигнута. Если бы не было рядом меня, то, возможно, она отложила бы игру на другое время, но я есть и иду вместе с ней, хотя уже давно устал и не испытываю дикого восторга. Только чтобы быть к ней поближе. Никогда прежде я ни к кому так не привязывался. Мало того, я никогда никого не любил так, как люблю ее. Сильная, отчаянная, смелая, природа наградила ее красивым телом, а бог вдохнул светлую и чистую душу. Хотя бы только за эти качества ее можно любить так, как никого прежде. Но, как совсем недавно сказал Сережка, не за что-то, а потому что. Потому что она — это она, такая как есть, без грима и нарядов, без масок и фальши, уродливых гримас и капризов. Как и любой человек в этом мире, она несовершенна, и я прекрасно это осознаю, я уже давно не тот романтик, каким был прежде, я многое научился видеть и могу отличить притворство от искренности. Я сам хочу в это верить.

Наш разбитной хакер вернулся из своего короткого исследования и сел возле стены, погрузившись в туман почти наполовину.

— Есть две новости.

— Начинай с плохой, — тихо сказала Ира, посмотрела на меня и улыбнулась.

— Вопроса мы не нашли. Кроме надписи «Генка Шнырь был тут», ничего больше.

— А хорошая новость?

— На той стороне зала, как и в «аквариуме», тоже есть главный рубильник и такие же большие ворота.

— Надо полагать, рубильник отключает все ловушки, спрятанные под каждым из этих символов?

— Ну, теоретически примерно так.

— Что ж, — заключила Ира, — новости хорошие, но пока бесполезные. Мы все равно до сих пор не знаем, на какие буквы и иероглифы можно наступать, а на какие нет.

Сережка подошел к нам ближе. Разговор он, разумеется, слышал, вот только пока не вмешивался. Просто стоял у колонны, глядя на клубящийся туман.

— По буквам могу пойти я, — ляпнул мальчишка совершенно неожиданно. — А что?! Я из вас всех самый легкий. На меня эти хитроумные механизмы могут и не сработать.

— Вся проблема, дружище, в том, что ни вес, ни рост здесь не имеют никакого значения. Все подобные ловушки не управляются автоматикой и не срабатывают сами по себе, а контролируются операторами, теми самыми, которые следят за каждым нашим шагом.

— Выходит, дядя Леша, мы в тупике? Вы же сами говорили, безвыходных ситуаций не бывает.

— А я и не отказываюсь от этих слов. Мало того, я почти уверен, что знаю, на какие буквы и цифры надо наступать.

Не теряя попусту время, я направился к началу этого странного сборного алфавита. Ира подошла ко мне и взяла за руку:

— Ты уверен, что знаешь?

— Если все не так, как я думаю, то будет повод разочароваться в этой игре.

Вынув из ножен меч, я стал раскачивать его из стороны в сторону, разгоняя густую пелену странного тумана, повисшего над полом. Медленно и не спеша, прошел вдоль кромки всех плит, отыскивая ту самую первую букву. Она оказалась всего в одном шаге от края. После того, как я встал на шаткую каменную плиту с огромной вырезанной буквой «Я», сразу стал искать иероглифы. Я считал, что иероглифы на самом деле ничего не означали, а служили всего лишь промежутками в словах. Как пробел на клавиатуре компьютера. Следующий шаг на причудливую вязь таинственной закорючки, и опять тишина. Из стен не летели острые ножи, не падали перекрытия потолка, пол под ногами не проваливался. Еще взмах мечом, словно веером. Туман неохотно отполз в стороны, цепляясь за глубокие щели и вырезы. А ведь этот ларчик действительно открывался слишком просто.