Страшное оружие появляется, казалось бы, случайным образом, участвуя в миссиях по поиску и уничтожению неизвестно чего. Кто-то где-то пишет макросы, и единственный способ остаться в стороне– разорвать все соединения T-ворот, отключив зараженные ассемблеры от источника команд. Но A-ворота все еще будут заражены, и Король в Желтом в них останется активным. Если использовать А-ворота для создания новых ассемблеров, то, даже если загрузить в них принципиально новые конструкционные решения, на выходе все равно получится зараженный ассемблер– Король каким-то образом отслеживает через нанорепликаторы определенные паттерны и пихает себя во все, что кажется хотя бы отдаленно этим паттернам отвечающим. Единственное решение видится в том, чтобы откатиться к технологии, предшествующей репликатору, и использовать зараженные ворота для создания инструментов, не наделенных собственным интеллектом. После этого можно попытаться восстановить незараженный ассемблер из обломков технологических систем, пришедших из пост-сингулярной эры. Ну или сдаться на милость Короля и смириться с последствиями– вот что мне лаконично сообщают Кошки Лайнбарджера. Когда они затем спрашивают, чем я занимаюсь, я спрашиваю их, могу ли присоединиться к ним.

Обстоятельства, при которых я стал танком, ясны– а вот почему я им стал…

Когда яркий всполох рассвета касается моей подушки, я просыпаюсь, потягиваюсь, зеваю и смотрю на Сэма, спящего рядом со мной. Нежное чувство настолько переполняет меня, что чуть не останавливается сердце. На мгновение хочется вернуться туда, где я– Робин, мужчина, а Сэм– Кей, женщина, и мы оба достаточно интегрированные в социум люди, которые могут быть где угодно и делать все, что захотят. На мгновение мне жаль, что так и не довелось узнать, каков Сэм на самом деле…

Приходится заставить себя встать: сегодня рабочий день, и я должна быть в библиотеке, потому что по крайней мере один клиент– Фиоре, будь он неладен,– явится туда. Перспектива заняться своими обычными делами после того, что произошло прошлой ночью, кажется мне странной– она сносная для неписи, а для человека иррациональна. Ябудто стала существом, которое подсознательно следует определенным привычкам и чтит команды неизвестного кукловода. Но просто делать свою работу недостаточно, напоминаю я себе. Работа для меня– лишь прикрытие. Хотя я до сих пор не совсем понимаю, что здесь происходит, почему меня сюда послали и кто такие на самом деле Юрдон и Фиоре,– из омута памяти всплыло достаточно, чтобы оправдать кое-какие подозрения. Имозаика, которую я собираю, не дает красивого узора.

Яабсолютно уверена, что со стороны проект Юрдона—Фиоре—Хант должен казаться успешным экспериментом в области социальной психологии. Дано: замкнутый микрокосм с уникальными правилами и внутренней динамикой, пугающе близкой к тому, что описано в книгах, пролистываемых мною на досуге в библиотеке. Доказать: насколько аутентична условная обратная связь с обществом темных веков. Сдается мне, такая задачка по плечу Юрдону и Фиоре– они без труда пустят пыль в глаза комитету по академической этике, назначенному Схоластией. Да, в самой экспериментальной среде дела идут иначе, но, когда Юрдон, Фиоре и таинственная персона Хант объявляют о продолжении и говорят, что все заключенные согласились продлить свое участие, никто не станет копать слишком глубоко. Ктому времени экспериментальная популяция увеличится почти вдвое. Половина заключенных будут новорожденными гражданами, не известными надзорному комитету во внешнем мире. Вообще, не мешало бы посмотреть на здешнюю больницу и навестить Касс. Разведать, на что похожи местные родильные дома– держу пари, они довольно продвинуты по меркам заведений темных веков,– и что там ожидают большой наплыв пациенток.

Меня также беспокоит вопрос, что представляют собой ящики с папками в архиве документов. По моим оценкам, они содержат около миллиарда байтов, записанных на стабильном носителе в течение десятков, может, сотен гигасекунд. Споры. Им для этого нужны дети, верно? Яне помню, почему больше не регистрируются вспышки Короля в Желтом– это одно из тех воспоминаний, которые слишком глубоко залегли, их просто так не вытянешь. Но должна же быть какая-то связь, не так ли? Оригинальный вирус распространялся через людей-носителей, грубо редактируя их, внедряя свой код ядра и заставляя их задавать команды отладчика для загрузки и выполнения вируса на каждом выявленном ассемблере. Так Король расползся по сети. Наши модемы сейчас не работают должным образом, так? Хм-м-м. Новые А-ворота отличаются от старых, но они– такая же монокультура, просто созданная с прицелом на противостояние стратегиям заражения Короля. Не могу перестать думать о военном ассемблере в подвале библиотеки. Здесь мне чего-то не хватает, какой-то важной детали мозаики– у меня недостаточно данных…

Одетая по-рабочему, стою у плиты с чашкой кофе и не помню, как сюда попала. Явздрагиваю, охваченная абстрактным безликим страхом. Неужели я оделась, спустилась вниз и приготовила кофе в какой-то интроспективной дымке, глубоко задумавшись о настоящей цели этого эксперимента? Аможет, со мной происходит что-то похуже? Тот факт, что я могу читать слова «Ялюблю тебя», но слышу их как […], говорит о том, что что-то не так с моим речевым центром. Аесли у меня провалы в памяти, может, я заболела. Серьезно больна. Холодный пот покрывает мою шею, когда я понимаю, что, может статься, вот-вот размотаюсь как вязаный шарф, зацепившийся за гвоздь. Язнаю, что моя память полна пробелов, из-за которых ассоциации между концепциями и опытом разорваны, но что, если удалили слишком много? Способна ли оставшаяся часть меня попросту распасться, отказать? Не подведут ли меня постепенно мои навыки говорить, помнить и воспринимать реальность?

Не знать, кто ты есть– гораздо хуже, чем не знать, кем ты был/была.

Явыхожу из дома, оставляя Сэма спящим наверху, и топаю на работу. Как всегда, жарко– мы, кажется, вступаем в лето по расписанию. Мне идется легко, пусть я иду в направлении, противоположном обычному маршруту. Япланирую сделать петлю и подойти к району, где находится библиотека, с задов, по другой улице, по которой обычно не хожу.

Вскоре после этого я открываю библиотеку, которая выглядит чистой и опрятной. Здесь, наверное, дежурит непись, когда ни Яны, ни меня нет– какой-нибудь внештатный уборщик. Яиду в комнатку для персонала выпить еще кофе, прежде чем появится Фиоре. Пока я таращилась на закипающий чайник, кое-кто застал меня врасплох.

–Яна!– взвизгиваю я.– Что ты здесь делаешь? Я-то думала, ты болеешь!

–Уже чувствую себя намного лучше,– объясняется она с легкой улыбкой.– Меня всю последнюю неделю сильно тошнило, беспокоила боль чуть пониже спины, но теперь она отступила и приходит реже. Вообще не болит, если не наклоняюсь и не поднимаю тяжести. Вот я и решила зайти, покуковать немного на стойке регистрации.

Проклятие.

–Ну, пока здесь довольно спокойно. Тебе необязательно оставаться.– Тут мне в голову приходит одна мысль.– Ты же знаешь, что произошло в воскресенье?

–Да.– Черты ее лица каменеют.– Ятак и чувствовала, что должно произойти что-то плохое: Эстер и Фил слишком неосмотрительно себя вели. Но чтобы такое…