– Вы про тетю спрашивали, что из поселкаприбегала? – округлила черные глаза Сухелья.

– Ты видела ее? – обрадовалась я.

Девочка кивнула и ткнула пальцем в сторонустоящего чуть на отшибе небольшого домика интенсивно зеленого цвета.

– Она к Коле ходила, а потом перестала.Девочки говорят, она Кольке деньги платила. Поэтому бабы Нину презирают.

– Кого?

Сухелья поправила платок, постоянно сползавшийс волос.

– Мне уже восемь лет, я большая!

– Конечно, милая, ты взрослая.

– Перешла в третий класс, – солиднозаметила Сухелья. – Тут все думают, что Коля Нине изменял с той тетей, аНина ради денег все терпела. Но это не так!

– А как? – заинтересовалась я.

Сухелья хитро улыбнулась.

– У Коли из гаража есть второй выездпрямо на дальнюю дорогу, и они с той тетей сразу уезжали. Нина ничего дома имне позволяла! Мама рассказывать не захотела, она никогда про чужих не говорит.Но вам же надо?

– Спасибо!

– Вы помогли нам – я вам, – подвелаитог Сухелья. – Только маме не говорите.

– Не волнуйся, я умею держать рот назамке, – пообещала я.

– Если сейчас к Николаю пойдете, то Нинынет. Она на рынок уехала, цветами торговать, раньше ужина не вернется, –деловито сообщила Сухелья и, резко повернувшись, убежала.

Я, спотыкаясь о комья засохшей глины, подошлак резной калитке, толкнула ее и очутилась в небольшом, аккуратно прибранномдворе.

С первого взгляда стало ясно: хозяйство тутведется железной рукой. Метлы, лопаты, грабли торчали в специальных подставках,тачка и несколько ведер стояли рядом. Особенно поразил меня пластмассовыйдержатель для полотенец, прикрепленный к внешней стене сарая, – на немвисели половые тряпки.

Не успела я восхититься невероятнойчистоплотностью женщины, превратившей двор в картинку, как моей ступникоснулось что-то мягкое. Я опустила глаза и чуть не заорала – босоножкиобнюхивал здоровенный лохматый пес ростом с крупного пони.

– Хорошая собачка, – заискивающепробормотала я, – милая…

– Вы ко мне? – спросил мужчина летсорока, выходя на крыльцо.

Я кивнула:

– Здравствуйте, Коля.

– Привет, – ответил хозяин.

– Вот, заглянула поговорить, –сказала я осторожно.

– Валяйте, – равнодушно прозвучало вответ.

– Можете ее убрать?

– Кого? – удивился Николай.

– Собаку, – я ткнула пальцем всторону монстра. – Я не могу определить породу, это алабай или азиатскаяовчарка? Милые животные, но, насколько мне известно, они не любят чужих.

Коля зевнул.

– Эта не тронет.

– Знаете, один раз меня цапнулсимпатичный эрдельтерьер, а хозяин тоже уверял, что песик ласковый.

– Машка не злобничает, – перебилменя Коля.

– Странное имя для собаки, –удивилась я.

– Нормальное. Ваще-то она овца, –пояснил Коля и засмеялся.

– Ну и дура же я! Спутать овцу ссобакой! – смутилась я.

– Ничего, – продолжал веселитьсяхозяин, – еще не такое случается. Эй, Маня, иди погуляй.

Животное подняло морду. Я вздохнула –действительно, овечка.

– Если дачу хотите снять, –по-прежнему приветливо продолжал Коля, – то мы не сдаем, места у нас мало.Могу посоветовать обратиться к Ереминым, у них специальная избушка длямосквичей отстроена.

– Спасибо за совет, но я приехала с инойпроблемой.

– Какой же?

– Мне сказали про вашу дружбу соСветланой Краминовой.

Николай моргнул раз, другой, третий, потом,абсолютно не изменившись в лице, предложил:

– Заходите, чего на дворе болтать.

Проводив меня в небольшую, до блескавычищенную кухню, Николай опустился на стул и спросил:

– Чего вы хотите?

Я огляделась. Похоже, хозяин увлекаетсячтением. На столе чашка с недопитым чаем и раскрытая, перевернутая вверхобложкой толстая книга «Хиромантия от Алексея Звездного. Часть I».

– Вы дружили со Светланой?

– Которой? У нас их в деревне две, –прикинулся он идиотом.

– Речь идет о жене Краминова.

– Не знаком с ним.

– Охотно верю, но с супругой его вывстречались.

Николай зевнул.

– Некогда мне с бабами ля-ля разводить,дел по горло, я работаю.

– И кем?

– Столяром.

– А Светлана вам книжные полкизаказывала? – гнула я свою линию.

Хозяин стукнул себя по коленям.

– Сказано уже – не видал я такую.

– Жена Павла Львовича Краминовасгорела, – сказала я.

В глазах Николая мелькнула тень.

– И где эта ваша баба жила? – опятьприкинулся он дурачком. – Может, ближе к пруду? Хотя о пожаре у нас народмигом узнает. Вы чего-то перепутали!

Я показала рукой в сторону зеленеющего заокошком леса.

– Вы дружили с женщиной из поселка, онаприходила сюда через поле. Дома говорила, что отдыхает в садовом домике, а самавылезала через шкаф и шла в Голубкино. Если сюда по дороге ехать, то путьсоставит километров семь-восемь, а напрямик и одного не будет. Ведь так?

Николай засмеялся.

– Прямо любовник леди Чаттерлейполучается. На меня поглядите – я простой столяр, лапотный мужик, богатыеженщины с такими не водятся. Вы хоть знаете, что за люди в том поселке живут? Уних денег как звезд на небе, они любого купить могут! Дома-замки! Стеныгранитные, крыши медные.

– Вы только что упомянули классическоепроизведение, в котором описывается любовная связь между светской дамой и,кажется, садовником, – улыбаясь, сказала я. – Впрочем, я могу иошибаться, давно перелистывала этот роман, вполне вероятно, что главный геройбыл столяром.

Николай хмыкнул.