Войны, сопровождающиеся массовой мобилизацией, – те, в которых значительная часть всего населения (скажем, от 2 % согласно таксономии Шива и Стесевиджа) служит в рядах вооруженных сил, – до 1914 года были лишь редким явлением. Важна и продолжительность мобилизации, поскольку кратковременное увеличение вряд ли способно оказать большое воздействие на распределение частных ресурсов. Во время Франко-прусской войны (1870–1871) уровень мобилизации явно был высоким, но она продлилась лишь десять месяцев, а ее исход по большей части был предрешен уже через полтора месяца. Более многообещающим кандидатом на звание потенциально выравнивающей силы представляется Гражданская война в США, разразившаяся в предыдущее десятилетие. Хотя она формально считается гражданской войной, эта война обладает многими характеристиками крупномасштабного военного конфликта с массовой мобилизацией людских ресурсов с обеих сторон. С 1861 по 1865 год Союз мобилизовал более двух миллионов военнослужащих, то есть примерно десятую часть своего населения; Конфедерация мобилизовала до миллиона человек из свободного населения численностью в 5,6 миллиона – возможно, одну седьмую или даже одну шестую этой группы и примерно одну девятую всего населения Юга, что уже не так значимо. Если оставить в стороне различия в возрастной структуре, то такие пропорции мобилизации внушительны даже по более поздним стандартам мировых войн. Показатель Конфедерации приближается к показателям Франции и Германии – одна пятая во время Первой мировой войны, длившейся столько же времени, что и американская гражданская, – а показатель Союза ненамного ниже показателя США для Второй мировой войны (одна восьмая) и гораздо выше показателя для Первой мировой войны, когда он достиг лишь 4 %. Таким образом, Гражданская война в США явно подпадает под определение войны, сопровождающейся массовой мобилизацией[234].

В принципе, ключевых характеристик этого конфликта – массового призыва, большой длительности, огромных затрат и потерь – было бы достаточно, чтобы ввести меры, которые привели бы к выравниванию. Но этого не случилось. Да, Гражданская война в США изменила фискальный режим сильнее, чем любая предыдущая война на американской земле. В 1862 году Союз ввел подоходный налог, а год спустя за ним последовала и Конфедерация. Тем не менее подоходный налог Союза изначально был очень низким и только в небольшой степени прогрессивным – 3 % на большинство облагаемых доходов и дополнительно еще до 5 % для получателей самых высоких доходов. В 1864 году в ответ на бунты против призыва и робкие споры о справедливости Конгресс выделил класс налогообложения с более высокими ставками – до 10 %. Но даже при этом налог не давал больших поступлений. А поскольку его изначально вводили, чтобы обслуживать военный долг, то в 1872-м подоходный налог был отменен. Основным источником поступлений оставались потребительские налоги, по своей природе регрессивные, а единственный прямой налог, десятина на сельскохозяйственную продукцию, который по сути был формальным изъятием, также был вполне регрессивным. Тем временем в Конфедерации, решившейся на эмиссию денег, инфляция к концу войны достигла более 9000 %[235].

Итоговое влияние войны на неравенство сильно отличалось на Севере и Юге. В Союзе богатые получили огромные прибыли от военных поставок и обслуживания военного долга. Количество миллионеров в 1860-х годах резко увеличилось. Гражданская война дала толчок к увеличению состояний таких известных магнатов, как Джон П. Морган, Джон Д. Рокфеллер и Эндрю Карнеги. Такого рода концентрация на самой вершине, по всей видимости, не отражена в исследованиях образцов переписи, указывающих на значительно схожие уровни неравенства богатства в 1860-х и 1870-х; доход от собственности в целом лишь слегка концентрировался. Общий же разрыв доходов, напротив, в это десятилетие значительно усилился: в Новой Англии коэффициент Джини поднялся более чем на шесть процентных пунктов, а доходы верхнего 1 % выросли на половину прежнего уровня; в других регионах отмечены похожие, хотя и часто более умеренные изменения. Нет сомнений в том, что Гражданская война привела к росту неравенства на Севере[236].

Что касается побежденного Юга, то там ситуация была противоположной. Отмена рабства сильно подорвала основу богатства плантаторской элиты. В 1860 году на долю рабов приходилось целых 48,3 % всего частного богатства южных штатов, что значительно больше общей стоимости всех фермерских земель и построек на них. По сравнению с остальной страной рабовладение повышало неравенство на Юге гораздо сильнее: к 1860 году коэффициент Джини доходов домохозяйств достиг 0,61 в Южноатлантических штатах, 0,55 в Юго-восточном центральном регионе и 0,57 в Юго-западном центральном регионе по сравнению с 0,51 в стране в целом и 0,46 для Юга в 1774 году. И хотя рабовладение было распространено довольно широко и рабами владела примерно четверть домохозяйств Юга, около четверти всех рабов было сосредоточено в 0,5 % самых богатых домохозяйств. Всеобщее освобождение без компенсации вкупе с военным хаосом и многочисленными разрушениями значительно снизили региональные активы южных штатов, и при этом потери были непропорционально сосредоточены в высших слоях класса плантаторов[237].

Наиболее подробные данные имеются из переписей 1860 и 1870 годов, которые позволяют нам проследить изменения во время Гражданской войны и ее последствий. В южных штатах данные говорят о невероятно огромном падении богатства: среднедушевое богатство только за десятилетие упало на 62 %. Эти потери были неравномерно распределены по разным слоям богатства и классам активов (табл. 6.1)[238].