«Тот, кто тень поймать хотел,

Счастья тень — того удел».

Апартаменты владельца Роузленда находились в конце западного крыла. Если бы окна не закрывали стальные пластины, я бы увидел холмы и долины, уходящие к побережью, и сам океан в миле от особняка.

Клойс оставил не одну или две зажженные лампы, а все, словно, вернувшись, не хотел проводить в темноте ни мгновения, нащупывая на стене выключатель.

Он однажды заявил, что не спал уже девять лет, но я не сомневался, что его утверждение — преувеличение, если не полная чушь. Правда могла состоять в том, что он плохо спал девять лет, а то и больше, поскольку на всю ночь оставлял включенными все лампы, не мог и секунды провести в комнате, где царила такая же полуночная тьма, что и в его разуме.

Его апартаменты обставили так же роскошно, как все остальные комнаты особняка. Лампы от Тиффани, антикварная бронза, картины, которые ныне стоили миллионы.

Я не находил ничего особенно странного, пока не попал в просторную комнату, где Клойс, похоже, хранил трофеи. Стены украшали головы льва, тигра, газели с великолепными закрученными рогами и головы других животных, которых он, вероятно, подстрелил в Африке и привез с собой в Америку.

На одной стене висели черно-белые фотографии в рамках, размером восемь на десять дюймов, включая несколько, сделанных во время того сафари. Молодой Константин Клойс, определенно не старше тридцати, но легко узнаваемый, несмотря на прическу, соответствующую той эпохе, и роскошные усы, позировал, ставя ногу на различных убитых животных, с винтовкой в руке, серьезный и гордый на одних фотографиях, улыбающийся и гордый на других.

Иметь время и средства для такого сафари в столь молодом возрасте он мог, лишь унаследовав газетную империю, которая потом позволила ему основать киностудию. Если на фотографиях ему исполнилось тридцать, то на сафари он отправился в 1908 году, за четырнадцать лет до начала строительства Роузленда.

На нескольких фотографиях компанию ему составлял другой молодой человек. Наверное, приятель Клойса, потому что их винтовки лежали рядом, когда они стояли над убитыми ими животными, обнимая друг друга за плечи. Генри Лоулэм выглядел таким же, как и теперь, хотя тогда его наверняка звали иначе.

Дальше на стене висели фотографии, запечатлевшие строительство Роузленда. На некоторых Клойс позировал с другими людьми.

Первым я узнал Николу Теслу. Он появлялся на четырех фотографиях, всегда в деловом костюме и галстуке, тогда как все остальные одевались не столь формально. На двух снимках его одухотворенное лицо и чуть сутуловатая фигура производила такое впечатление, что остальные люди казались манекенами. На двух других те, кто стоял рядом с ним, выглядели реальными, но Тесла явно чувствовал себя не в своей тарелке, словно полагал, что это не его компания.

Одна фотография запечатлела Клойса и миссис Теймид. Сейчас она выглядела лет на сорок, на фотографии — чуть старше двадцати. Будь разница в возрасте больше, я бы ее не узнал, разве что благодаря росту. Волосы она стригла коротко, носила шляпку-колокол, платье без рукавов, длиной по колено и с декольте, которое могло бы шокировать родителей того свободного душой поколения.

Мне с трудом верилось, что миссис Теймид могла быть такой фривольной и веселой, как на этой фотографии. Я думал, она настаивала, чтобы ей надевали военные сапоги, с того самого дня, как научилась ходить, а молодой женщиной сожалела о том, что не может отрастить усы, чтобы ни в чем не уступать Гитлеру.

Еще на одной фотографии к этой парочке прибавилась Виктория Морс. На этот раз миссис Теймид и Виктория с обеих сторон повисли на Клойсе, обе в легких платьях. Веселая и беззаботная троица…

На этой фотографии Виктория выглядела такой же молодой, как теперь, нежным эльфом. Видимо, в отличие от остальных ей хотелось всегда выглядеть юной. И возникал другой вопрос — почему?

Еще на одной фотографии Клойс снялся с четырьмя мужчинами, скорее всего, до 1920-х годов. Паули Семпитерно стоял чуть в стороне, не намного моложе, чем теперь, и настороженно смотрел в камеру, словно не доверял фотографу, да и сама идея — фотографирование — вызывала у него подозрения. Джэм Дью выглядел на десять лет старше, чем теперь. Фотография запечатлела его в белых туфлях, белом костюме и белой панаме. Кончики усов а-ля Фу Манчу[33]висели на три дюйма ниже подбородка.

Я увидел всех нынешних обитателей Роузленда за исключением шефа Шилшома. Но если в те дни он не был таким толстым, я мог просто не узнать его.

Головы животных на двух стенах не придавали этой комнате атмосферу мужского клуба. Как наверняка планировалось. Вместо этого, во всяком случае, для меня, каждая голова являла собой смерть, спрятавшую свое костлявое лицо под звериным мурлом, как на балу принца Просперо она нарядилась в маскарадный костюм. Я представлял себе, что их стеклянные глаза следили за мной, пока я кружил по комнате.

Мне очень хотелось уйти, но сначала я решил ознакомиться с содержимым шкафа из полированного красного дерева, инкрустированного слоновой костью и черным деревом. За дверцами на полках лежали ди-ви-ди.

Человек, убивавший ради удовольствия, мог собирать коллекцию фильмов, но я сомневался, что в нее попала бы хотя бы одна серия «Маппет-шоу». Никаких названий на тоненьких корешках футляров не было. Ожидая найти на полках порнографию или крайне жестокие истории, я наугад взял диск с верхней полки и увидел на нем фотографию одной из голых женщин, которых видел в подвале мавзолея. Ее запечатлели в той самой позе, в которой она сидела в другой комнате, где Клойс собирал трофеи.

Я проверил еще несколько дисков с верхней полки. Так же как и первый, все с фотографиями и датой. Но ди-ви-ди было гораздо больше, чем тел в подвале.

Взяв несколько с нижней полки, я обнаружил, что они расставлены по датам слева направо. И самый первый диск датирован 1962 годом.

Должно быть, он снимал своих первых жертв на восьмимиллиметровую пленку, потом использовал видеокамеру. С развитием техники перевел свои архивы на видеопленку, позднее — на ди-ви-ди. Его опыт в киноиндустрии и богатство давали знания и средства для того, чтобы улучшать качество визуальных свидетельств совершенных им преступлений. Где-то в доме находилась оборудованная по последнему слову техники маленькая студия, где он мог монтировать фильмы и переводить их в более современные форматы.

Я не пересчитал ди-ви-ди. Не хватило духа. Я уверен, что их было больше ста пятидесяти.

Задался вопросом, а где остальные тела. Оставалось только надеяться, что мне их не найти.