– Творец? Что ведаешь ты о нём, лекарь?

– Только то, что всё сущее – часть его великого плана, – скромно потупился Фиделис. – И Спаситель, и наша борьба с ним.

– Часть или не часть – докончи с младенцем! – потребовал Отец Дружин. – Если это Он, зачем же ты оживил его, как уверяют вот эти двое?

– Мы вернули обратно душу этого ребёнка, – очень серьёзно пояснил врачеватель. – Ребёнка, а не Спасителя.

– А зачем тогда Ему нужна была смерть этого бедолаги?

– Он воплощался и получал свободу.

– А теперь?

Лекарь смущённо отвернулся.

– Никто не знает наверняка. Но я ощущаю сильнейшую связь этого малыша с Ним. И потому уверен, что Он не замедлит явиться.

– И что тогда? Чем Его останавливать? Добрыми делами?

Фиделис вздохнул.

– Нам придётся испробовать всё самим.

– Значит, ждём?

– Не просто ждём, великий Древний. Не просто.

…И он действительно «не просто ждал», этот странный лекарь Фиделис из ниоткуда. Он пошёл улицами града, среди толп побросавшего обыденные занятия и мечущегося народа – искать проповедника Спасителя долго не пришлось.

Вокруг него плотным кольцом стояли люди – многие, впрочем, на коленях. Молитвенно сложенные руки, обезумевшие взоры.

– Хорошо, хорошо, хорошо! – всплёскивая руками, каркал монах, нависая над слушателями. – Вижу усердие ваше, чада Спасителя, владыки нашего! Зовите его, взывайте к нему, всеми силами, всем сердцем!

– От чего же должен Он спасти малых сих? – вдруг сказал Фиделис, бестрепетно шагнув сквозь толпу. Руки скрещены на груди, голова гордо поднята. – От какой участи?

– Ты кто? – вперился в лекаря монах, глаза его расширились. – Как смеешь ты…

– Смею! – перебил врачеватель. – Так какими бедствиями грозишь ты этим беднякам?

– Иль не знаешь ты?! Мертвецы восстали из могил, идут на нас великим воинством!.. Живых зубами грызут, когтями рвут, и нет никому спасения!..

– Мертвецы восстали, говоришь? – усмехнулся лекарь, несмотря на угрожающий гул толпы. – Верно, явилась к нам из иномирья их армада, да только вся полегла – здесь, поблизости, на полночь от Бирки, и полудня пути не будет!.. Всё поле их вторично убитыми останками усеяно, оружием ломаным да пробитыми доспехами! Здесь, в самом граде – слышали небось – восстали было мертвяки во храме, да недолго бегали, все обратно упокоились, только ногами и подрыгали чуток!

В толпе кто-то хихикнул.

– Что там говорите? – стремительно обернулся Фиделис, пока монах застыл с разинутым ртом – хотя никто ничего не говорил. – Скелета, мол, на дороге в град видали? А вы помните, что нет ничего лучше супротив всех и всяческих костяков, чем хорошая дубина! Мечом-то или копьём его несподручно, а вот палицей, или дрыном, или колом, или даже оглоблей – у кого силы достанет – так очень даже способствует! И хрюкнуть не успеет, враз обратно упокоится!

Народ начинал смеяться, сперва робко, потом всё более охотно.

– Что такое сей костяк ходячий? – громогласно вещал меж тем Фиделис. – Мертвец, простыми чарами движимый! Как вода жернова мельничные вертит, иль ветер, глазу невидимый, – так и заклятия, для нас незаметные, руки-ноги ему двигают! Нечего тут бояться, нечему тут дивиться – сами знаете, магия многое может!

– Точно! – гаркнул Отец Дружин.

– Правильно! Верно! – в два голоса подхватили невысоклики.

– Молчи, проклятый! – заверещал монах. – Хулу изрыгаешь, будешь ты проклят с ими со всеми!

– Одержим ты, братец, – снисходительно бросил лекарь. – Силой чужой одержим, ну да это мы сейчас поправим!

Правой рукой он ловко схватил дёрнувшегося проповедника за запястье, левую – положил на лоб. Монах заверещал было, тонко, по-поросячьи, но тут же обмяк, глаза у него закатились, и он рухнул бы наземь, если б лекарь не успел подхватить.

– Вот и всё, добрые люди, – спокойно сказал Фиделис, выпрямляясь. – Болесть головная его обуяла, несчастного. Коль случается такое, болтает недужный без умолку, сам не зная что, и сам в это верит. И других убедить сможет.

Народ таращился на лекаря, и Старый Хрофт с Фредегаром и Робином не исключение.

– Так мертвяки-то… – начал кто-то.

– А что мертвяки? – задорно перебил врачеватель. – Если злодей какой, некромансер их из-под земли выгнал – того найти, изловить и судить судом праведным. А монахов этих, про Спасителя кричащих – не слушайте! Ещё и не то расскажут. Глазом моргнуть не успеете, как всё нажитое им отдадите!

– А с этим-то что делать? – крикнул дородный купчина из первых рядов. – Мож, с него и начать? Вздёрнуть, пятки припечь, да расспросить с пристрастием!..

– Нет, люди добрые! – Фиделис поднял руку. – Мучительствовать – это не дело. Бедняга этот – не злодей, не лиходейщик, не тать ночной. Избезумился он, такого лечить надо, а не на дыбу. Расходитесь теперь, расходитесь – а я дальше пойду, много таких крикунов объявилось.

– Да! – не унимался купчина, задирая бороду. – А остальные-то откуда?

– Оттуда же, откуда мертвяки взялись! – ни на миг не смутился лекарь. – Врагов у мира нашего хватает, иные и чародейством владеют! Смутить вас хотят, вражду посеять, страх, разброд с нестроением!..

– А как же сыскать лиходеев-то?

– Вот мы с друзьями и ищем!..

…Люди расходились медленно, тряся головами, словно избавляясь от тяжкого наваждения. Тощий монах так и лежал себе без движения, едва дышал.

Любопытный купец, однако, так и остался подле Фиделиса.

– Прощения прошу, почтеннейший, – снял он богатую шапку. – Однако вельми хотелось бы мне споспешествовать, хоть в чём. А и нагнал же страху этот… бродяга.

– Что ж, идём, добрый человек! – не стал чиниться Фиделис. – Прав ты, споспешествовать в деле нашем нужно, пока народ совсем не обезумел.

Купчина надел обратно шапку, зачастил, то и дело оглядываясь на Старого Хрофта и невысокликов:

– Непрост ты, сударь мой лекарь, да и спутники твои непростые!.. Скажи, что делать теперь, что сотворить?

– Вот как увидим ещё говорливого монаха, так сразу мне помогать станешь. Станет народ шуметь – а ты не бойся, им поперёк говори.

…Долго искать проповедующих Спасителя не пришлось. На торге Хедебю, на его знаменитом базаре, взобравшись на телегу, вещал ещё один монах, и на сей раз Роб с Фредегаром его узнали.

– Тот самый.

– Первый.

– А откуда вы сами-то будете, господа невысоклики? – тотчас встрял купчина, словно было это сейчас невесть как важно.

– Издалека, – отмахнулся Роб.

– А…

– Гей, вы, грешники, несчастные, от рождения в утробах проклятые! – неслось над торжищем, и Фиделис решительно полез вперёд сквозь толпу. Старый Хрофт, половинчики и купец – следом.