я не жаловался. В другой раз попрошу повторить обязательно с продолжением, а сегодня все-таки лучше притормозить. Саша едва стояла на ногах. Совместный душ вымотал ее окончательно.

Я быстро сполоснул нас и выгнал Сашу из душевой, чтобы вытереть. Дан не проснулся, слава богу. Мы легли в постель, и я обнял Сашу сзади. Утром стояк упрется ей в попку, и придется что-то придумывать. Но отпустить ее у меня не было сил. К тому же ее дыхание сразу стало спокойным.

– Засыпаешь? – уточнил я радуясь.

– Да, – едва слышно ответила Саша. – С тобой так хорошо. Так правильно. Хочу каждую ночь засыпать вот так с тобой.

– Я не против.

Кажется, Саша не услышала, что я сказал. Но это неважно . У нас вся жизнь впереди. Я скажу ей завтра. Каждый день буду говорить. У меня ведь столько всего, чтобы сказать ей. Жизни не хватит.

Глава 19. Все, что хорошо кончается

Саша

Я проснулась без будильника, от тревожного сна, значит было очень рано. Захотелось найти телефон и отключить все оповещения. После смерти Жени не было ни дня, чтобы мы не вставали рано утром, не ехали в прокуратуру или в суд. Я перевернулась на другой бок и решила вырубить телефон к чертям. Пусть приходят всей полицией, с собаками, расстреливают меня, сажают в тюрьму, отправляют по этапу, но я сегодня не встану.

Вместо телефона я нашла Марата. Он лежал рядом со мной, уже одетый, не спал. Я сразу взглянула в кроватку. Дана не было в комнате.

– Успокойся, – пресек Марат мой приступ паники. – Мы уже проснулись, поели и гуляем с бабушкой.

Я выдохнула, садясь в кровати.

– Слава богу. Сколько времени? Почему он так рано встал?

– Он встал как обычно. Я дал тебе поспать подольше. На тебе вчера совсем лица не было, малыш. Возьмем паузу, а то даже в выходные нас куда-то дергали.

– Спасибо. И доброе утро.

Я придвинулась к Марату и поцеловала в знак благодарности.

– Доброе, – ответил он улыбаясь. – Ты грустная проснулась, или мне кажется?

Я зачесала волосы пальцами назад, удивляясь, как тонко Марат уловил мое настроение.

Мне снился Женя, что-то плохое. Я уже не помнила, но горькое послевкусие осталось.

– Плохой сон.

– Про Грифа.

– Да.

– Сегодня сорок дней, – напомнил Марат.

Я охнула, прижала руки к груди. Эмоции захлестнули. Я пыталась удержать их в себе, но Марат придвинулся и обнял меня. Когда он так делал, я сразу переставала быть сильной и закрытой на все замки. Из меня хлынули слезы и эмоции, заливая лучшего мужчину на планете.

Я рыдала недолго, но громко. Марат ничего не говорил, просто гладил меня по волосам и покачивал, прижимая к себе и целуя в макушку. Точно так же он успокаивал Дана, когда тот падал и начинал плакать.

Марат ни о чем не спрашивал, просто позволил мне пережить этот момент. Только когда я успокоилась, он заговорил.

– Почему тебе больно, малыш? Из-за Жени? Грустишь по нему?

Я замотала головой, всхлипнула и ответила:

– В том и дело, что нет. Я каждый день просыпаюсь и радуюсь, что его нет. В девять дней и в сорок… Он был добр ко мне иногда. Это ужасно радоваться его смерти, но я не могу скорбеть. Нам не нужно было жениться, но я ведь вышла за него. Я думала, мы будем вместе. А теперь у меня нет даже капли сожаления или грусти. Только радость. Я плохой человек, наверно. Да?

Подняв глаза, я взглянула на Марата. Он не разделял моих мыслей.

– Ты очень хороший человек, Саш. Просто с тобой случилось много плохого. Женька нас чуть не убил. С тобой собирался сделать черти что… А уж о Дане я и не думаю. Какие у него были планы по части нашего сына?

– Я тоже не думаю об этом, – согласилась я. – Думаешь, он заслужил смерть?

– Об этом я тоже не думаю, малыш. Но раз мы здесь, а Женька – нет, значит это правильно. Для нас все кончилось хорошо. Мне больше ничего не надо.

Я прижалась к груди Марата, залезла руками ему под майку и обняла за пояс. Мне нравилось трогать его крепкий пресс, касаться без одежды. Даже просто так, без прелюдий к сексу – это был мой личный кайф.

– Я рада, что ты не считаешь меня плохой, – проговорила я доверчиво, как маленькая девочка.

Маме я такого сказать не могла, а Марату вываливала все, что было на сердце. Он принимал мои мысли и переживания всегда с радостью, иногда даже с благодарностью.

Вот и сейчас его губы оставили у меня на лице сотню поцелуев.

– Ты хорошая девочка, – немного игриво поддразнил он меня. – Самая хорошая для меня.

– Я люблю тебя.

– И я тебя.

Мы целовались, обнимались, валялись в кровати. Как я справлялась со своими бедами и болью без Марата? С ним так быстро становится спокойно и легко. Этот большой и добрый мужчина вселял в меня уверенность, что все будет хорошо.

На смену тревогам, чувству вины и страхам пришла нежность и радость быть вместе наедине в такой час.

– Непозволительная роскошь столько нежиться в постели утром, – проговорила я, не в силах беречь свое счастье.

– Да, я бы увлекся тобой до обеда, но мама просила тебя привести в сад, как только проснешься.

Я опрокинула Марата на спину и поерзала на его уже приподнятом члене.

– Мама не узнает, что я уже встала.

Он простонал, крутнул бедрами, чтобы усилить трение.

– Моя мама все узнает, Саш. Она страшная женщина.

– Ай не страшная. Она очень красивая. Как и ты.

– Спасибо, родная. – Марат держал меня за бедра, помогая двигаться, ёрзать по нему в нужном темпе. – Но мама все всегда про всех знает. Она немного ведьма.

– Она добрая. Простит нас за небольшую заминку.

Насколько я узнала Айзу, она будет даже рада и обязательно спросит, все ли у нас нормально с Маратом, особенно в постели. Ее не смущали такие вопросы. Ее вообще ничего не смущало, мне кажется.

– Если что, я все свалю на тебя, – пригрозил Марат, переворачивая меня на спину.

– Вали, – разрешила я.

Мы задержались ненадолго. Утром Марат всегда был перевозбуждённым, порывистым, голодным. Как будто даже во сне скучал по мне. Признаться, у меня были похожие чувства. К тому же его напор заводил еще сильнее. Я тоже по утрам стала быстрой и похотливой. Секс до завтрака был нечастым, но всегда бурным.

– Черт, а не так плохо