Почему эти жомы закопаны в землю настолько, что их рабочие части оказались ниже поверхности земли? Почему они имели такое странное расположение, образуя прямой угол и т. д.

Ответы на эти вопросы пришли позднее.

У каждого человека, впервые попавшего на раскопки, неизменно возникает вопрос, каким образом все эти раскапываемые сооружения оказались в земле?

Обычно, чем дольше существовало поселение, тем этот слой толще. В Новгороде в некоторых местах толщина его превышает 7 м. Но толщина слоя зависит не только от продолжительности существования поселения, а и от других условий. Киев, например, существует дольше Новгорода, а слой там гораздо тоньше.

Новгород, как мы уже говорили, стоит на сыром месте. От соприкосновения с сыростью дерево быстро загнивает и разрушается. Но если то же дерево целиком попадает во влажную среду, где нет доступа воздуха, то оно может при определенных условиях законсервироваться и сохраняться довольно долго. Также и различные предметы органического происхождения (кожа, ткань, семена растений, кости). Как вообще образуется культурный слой, понять нетрудно.

Возьмем такой пример. Дворники ежедневно подметают дворы, и каждый раз набирается довольно значительная куча мусора. Нетрудно представить себе, что было бы на наших дворах, если бы их не выметали по неделям и месяцам. А если вообще не подметать и не чистить? Двор станет попросту непролазным от грязи.

Дворы в древнем Новгороде не чистились вообще И это не признак бескультурья, а простая житейская необходимость. Новгородские дворы примыкали вплотную один к другому, отделяясь друг от друга лишь стенкой частокола или плетнем. Если бы какой-нибудь боярин стал регулярно вычищать свой двор (для этого у него достаточно и дворовых людей и транспортных средств), а его соседи не чистили бы, то в скором времени поверхность чистого двора оказалась бы ниже, чем у соседей, и во время дождей или таяния снега (дворы в Новгороде были открытые) все лужи с соседних дворов, естественно, потекли бы на чистый двор.

По всей вероятности, новгородцы поступали даже наоборот: образовавшиеся во дворах топкие места засыпали навозом, сгребаемым с мостовых (мостовые в Новгороде поддерживались всегда в чистоте). Иначе совершенно непонятно, откуда в новгородских дворах скопилось такое количество навоза?

На богатых дворах между постройками прокладывались мощеные дорожки. На бедных дворах эти дорожки просто засыпали всевозможным мусором.

В этих условиях нижние венцы построек быстро затягивались слоем грязи и надежно консервировались. Когда приходило время сменять постройки, то один или несколько венцов оказывались ниже уровня двора. Эти нижние венцы при сносе построек, естественно, не извлекались из земли, а оставались там целиком, создавая более надежную опору для последующих строений. Так в культурном слое Новгорода сохранились остатки построек всех времен.

Конечно, это самая общая картина. И в Новгороде не во всех местах эта картина была одинакова: в одних местах условия для консервации дерева и органики в почве были лучшими, в других худшими. Но в целом в Новгороде дерево почти везде сохраняется в земле хорошо.

Но все эти особенности новгородского слоя стали известны теперь. Когда же археологи только приступили к раскопкам в Новгороде, то первые шаги приходилось делать с максимальной осторожностью, как в незнакомом помещении и в полной темноте.

Славенский раскоп дал много интересных вещевых находок: костяные гребни, деревянные ковши и ложки, бондарную посуду, топор, молоток, скобель, большие железные клещи. Последняя находка долгое время вводила археологов в заблуждение. Эти клещи удивительно походили на кузнечные, и их так и считали кузнечными, пока совсем уже недавно не выяснилось, что это принадлежность пивовара. Оказалось, что и теперь еще в некоторых местах Новгородской области варят домашнюю брагу тем же способом, какой применялся уже тысячу лет назад: в бочку наливают солодовое сусло и бросают в него раскаленные камни. Для этого и служат большие клещи. Найдены были две свинцовые печати XIV в. (Новоторжского наместника Давида и тиуна новгородского Саввы), а также большое количество различных женских украшений (стеклянные и бронзовые браслеты, бусы и т. п.).

Одна из первых задач, с которыми сталкивается археолог при раскапывании того или иного объекта, - датировка. Мы уже говорили выше о значении для этой цели строительных прослоек, связанных с постройкой или ремонтом какого-либо памятника. Но там, где таких прослоек нет, археолог датирует по находкам. Некоторые находки имеют довольно узкие хронологические рамки (25 - 30 лет), другие более широкие (столетие). К первым относятся монеты и свинцовые печати, ко вторым - женские украшения.

В Новгороде были определенные категории должностных лиц, которые имели право прикладывать к тем или иным документам свои печати. Это князь, его наместники и тиуны (чиновники), архиепископ, посадники, тысяцкие, владычные (т. е. архиепископские) наместники. Свинцовая печать привешивалась к документу так же, как современная пломба. По прошествии некоторого времени надобность в документе отпадала, печать отрывалась и шла иногда на какое-то употребление (как свинец), а иногда терялась. Утерянные печати и становятся достоянием археологов.

По-видимому, в Новгороде в ходу было очень много документов, которые скреплялись печатью, так как печати встречаются повсюду.

Хорошим датировочным материалом служат женские украшения. Археологам хорошо известно, что в X - начале XI в. у горожанок особенно мощными были стеклянные бусы желто-лимонного цвета, величиной с

Горошину. В XI в. их сменили тоже стеклянные бочон-кообразные позолоченные и посеребренные бусы. Тогда же в древнерусских городах широко вошли в моду стеклянные браслеты, которые продержались в Новгороде до начала XIV в. В культурном слое Новгорода эти находки встречаются в огромном количестве и позволяют уверенно датировать наслоения.

В то время, как А. В. Арциховский раскапывал первые жилища и ремесленные мастерские на Славне, пришел сигнал с левого берега Волхова. На территории новгородского речного пароходства, неподалеку от кремля, в Неревском конце древнего Новгорода, строители наткнулись во время земляных работ на остатки каких-то древних сооружений. Для работы были приглашены сотрудники новгородского музея, которые и произвели небольшие раскопки. В раскопе прослеживалась мостовая какой-то древней улицы, шедшей от берега Волхова в сторону поля. Исследователи предположили, что это древняя Холопья улица (впоследствии выяснилось, что произошла ошибка: это была Боркова улица, а Холопья проходила несколько южнее). Рядом с мостовой были обнаружены остатки частоколов и нижние венцы древних построек. Археологи дошли до слоев XII в. Снято было 18 настилов мостовых, лежавших один на другом. Дальнейшее углубление пришлось прекратить, так как обильные грунтовые воды непрерывно затапливали раскоп. Для продолжения работ требовались большие средства и техника, чем не располагали ни экспедиция А. В. Арциховского, ни новгородский музей.

Но тогда уже выяснилось, что сохранность дерева в Неревском конце была лучшей